Страстная мечта, или Сочиненные чувства

О, что у глаза за жизнь, – у творенья
                            загадочно-непостижимого!
И для слепца, не способного видеть огонь,
                                         что его согревает,
Слепца, что не видел груди материнской, полной его же
                                            вскормившего млека,
Слепца с его светлой и тихой улыбкой, подобной улыбке
                                           дитяти во сне,
Он все равно существует! Шевелится, движется
                                           в плотской темнице!
Собственной жизнью живет, – и шепчет слепец:
                                           «Он есть дух!
Конечно, он может и мыслить, а зренье – лишь дар
                                               его речи![27]

Даже Байрон отмечал, что Вордсворт научил его наблюдать за вершиной горы «мысленным взором», независимо от объективной реальности.

Многое из поэзии английского романтизма было прямым ответом на испытанные авторами сенсорные переживания, что они увидели, услышали, что наблюдали. Вспоминая момент творческого порыва при создании знаменитого стихотворения «Нарциссы», Вордсворт писал:

Но с той поры, когда впотьмах
Я тщетно жду прихода сна,
Я вспоминаю о цветах…[28]

Описания Вордсворта были не просто литературными фразами, но результатом прямого наблюдения. Кто-то упрекнул его за описание овец, увиденных сквозь пелену тумана: «Его овцы напоминают гренландских медведей». Но поэт был прав, так как туман действительно увеличивает размеры объектов. Благодаря удивительно тонкому слуху Вордсворта мы будто слышим как трещит лед, жужжат пчелы, журчат ручьи и щебечут птицы…

В нашем веке двое величайших романистов, Джеймс Джойс и Марсель Пруст, использовали аффективную память самым наглядным способом. Фактически все части романа Пруста «В поисках утраченного времени» представляют собой попытку записать образы, взятые из сенсорной памяти. Вкус печенья, запах сигареты, пижамная складка, странная поза во время засыпания – воспоминание этих ощущений высвобождало поток эмоций и переживаний, которые невозможно было бы вызвать с помощью одной лишь работы интеллекта.

Пруст описал, как сложно воспроизвести эмоциональное прошлое, проблему, с которой сталкиваются почти все:

Напрасный труд пытаться его уловить: все попытки нашего разума тщетны. Прошлое скрыто где-то за рамками реальности, вне пределов досягаемости сознания, в каком-то материальном объекте (в ощущении, которое мы от него получаем), там, где мы меньше всего ожидаем его найти.

Далее Пруст дает ясное и полное чувственных подробностей описание работы аффективной памяти, а также указывает на способ ее «пробуждения».