Страстоцвет, или Петербургские подоконники

Палтус ли, фикус ли, крокус — простые советские люди в цветах не очень разбирались. Когда в хрущевские шестидесятые для создания доверительной атмосферы «искренности и человечности» опять возникла нужда в изображении тепленьких радостей жизни, либеральные писатели особо не мудрствовали. У драматурга Розова в финале пьесы «Традиционный сбор» звучит лирическая нота: на школьном подоконнике расцветает крокус. И не беда, что действие происходит жарким летом, а крокус, как известно, — первый весенний цветок, радующий глаз в феврале-марте. Доверчивый подснежник-однодневка — конечно же, цветок «оттепельный». Привет и тебе, розовый палтус, — цветок надежды, жизненная правда тепленькой литературы! «Социалистический лопух», — язвительно определил Вл. Ходасевич этот литературный жанр в самом начале его появления на свет.

Та же знакомая до боли стилистика соцреализма процветает нынче в газетных объявлениях: «Куплю какое-нибудь большое настоящее растение для офиса». Ну и покупайте себе на здоровье. А мы свое, кровное, выпестованное за долгие застойные годы, — ни за какие деньги не отдадим.

Последние несколько лет я радуюсь петербургским окнам. Как много появилось цветов на подоконниках — цветов любимых, старых, прекрасных. Дом, семья, уют — герань, гортензия, фиалки. Слава тебе, Человек Приватный, тихий обыватель, во дни великих потрясений поливающий, удобряющий, пересаживающий кустики, сохранивший привязанность к тем, кого приручил!

Семена и черенки первых комнатных растений некогда были привезены паломниками из Святой земли и прижились в каждом доме — городском ли, деревенском ли… Их происхождение забылось, но сохранилась любовь, почитание, трепетное отношение к «утешительным» цветочкам. (Догадку о появлении первых комнатных цветов на Руси высказала поэтесса Елена Игнатова, живущая ныне в Израиле среди садов и палисадников с огромными кустами «домашних» русских растений.)

Скажи мне, ветка Палестины…

Гефсиманский сад на подоконнике — молчаливое противостояние человека бездушному государству, вызов и угроза тоталитарному режиму.

Н. А. Винтер. Н. Р. Каминский. Растения для уголков живой природы. М.; Л., 1937.

При широком общении с экскурсионными массами в течение ряда лет в Главном ботаническом саду нам приходилось постоянно сталкиваться с вопросами о том, как ухаживать за тем или другим растением в комнате. Имея в виду громадный интерес к жизни растений, скрывающийся за этими вопросами, мы решили составить такое руководство. Надеемся, что наше руководство придаст еще большее значение растениям, разводимым в живом уголке, поможет поставить перед сознанием широких масс вопросы биологии в материалистически-эволюционном освещении их. Культиватор вскоре из пассивного наблюдателя превращается в активного руководителя и начинает понимать возможность управлять растением.

Глава одиннадцатая. Краше цветов, которых — нет

История комнатных цветов — это история города. Отец моего мужа, доживший до преклонных лет, вспоминал поразившую его в молодости сцену. Из Питера в 20-е годы выселяли девиц легкого поведения: везли с Лиговки на подводах со всем «имуществом». Имущества у них было — кадки с фикусами и геранями да попугаи. Попугаи пронзительно кричали по-французски, девицы ругались, но по-русски, прижимая к себе цветочные горшки. Процессия медленно двигалась через весь город.

Наивная привязанность к цветочкам беспутных созданий брезгливо-отстраненно была подмечена А. Блоком в стихах 1906 года, то есть в тот период, когда поэт открыл для себя «новую и богатую» тему — «мистицизма в повседневности».

Рис. 48. Бархатец

В ранних опытах, в «Стихах о Прекрасной Даме», в результате сложной селекции удалось привить фрагменты живописи прерафаэлитов к стволу философии Платона. Так были выведены первые образцы белых цветов, что цвели только ночью и только у Блока. Позже, для составления нового букета, ему понадобились для контраста цветы откровенно грубые, нагловато-яркие, аляповатые. В отличие от мертвого белого цветка бархатцы, наверное, вообще самые живучие цветы в условиях города, так что Блок выбрал их совершенно безошибочно.