Страстоцвет, или Петербургские подоконники

Каждую травинку, цветок, куст, дерево Пастернак боялся обидеть, величал по имени-отчеству: чувствовал кровное родство. Кажется, единственный текст Пастернака, начисто лишенный растительности, — цикл «Петербург». (Хотя в другом стихотворении Бориса Пастернака сам Петербург — «хризантема в снегу», такой же романтический образ, как «серая роза» Парижа у М. Волошина или «пыльный ирис» Флоренции в «Итальянских стихах» А. Блока.) Но все-таки Петербург для Пастернака — фасады, а Москва — это дом, обжитое пространство.

Когда он в сумерки открыл глаза,
Не сразу он узнал свою берлогу.
Она была светлей, чем бирюза
По выкупе из долгого залога.
Но где ж сестра? Куда она ушла?
Откуда эта пара цинерарий?
Тележный гул колеблет гладь стекла,
И слышен каждый шаг на тротуаре.

Не лирический герой, а сам Борис Пастернак в «Спекторском» радостно приветствует прекрасную чету цветочных горшков. Ну кто еще, спрашивается, едва проснувшись, способен безошибочно определить внезапно возникшие перед глазами растения с серебристыми листьями и церемонно обратиться к ним: «Сinеraria!»

Рис. 81. Полувысокая цинерария

Но где ж сестра? Без сборника «Сестра моя — жизнь» и вправду не обойтись.

Я и непечатным
Словом не побрезговал бы,
Да на ком искать нам?
Не на ком и не с кого нам.
Разве просит арум
У болота милостыни?
Ночи дышат даром
Тропиками гнилостными.

Этот скрытый, зыбкий образ удивительно точен. Потому как если классическая поэзия — роза, романтическая — белая лилия, то что есть всяческая «срань болотная», как не обсценная лексика самой матушки-природы!.. И почему бы не возникнуть в науке ботанике, наряду с «морфологией растений», еще одного раздела — «стилистики растений»?

Будешь — думал, чаял —
Ты с того утра виднеться,
Век в душе качаясь
Лилиею, праведница!

Инфернальный арум для Гиппиус тоже связан с нижними пластами, только не лексики, а космоса, а лилия и у нее, и всегда в искусстве — благовестница, небесная посланница. Даже если она связывается (и часто связывается) со смертью, то напоминает и о воскресении. Лилия — девственница, праведница, «невеста Христова». А какие зрительные ассоциации способен вызвать цветущий арум, это мы, пожалуй, комментировать не будем. Это по ведомству дедушки Фрейда. Однако несомненно, что именно они, эти ассоциативные связи, задействованы и у страстного Пастернака, и у «непорочной девы» Гиппиус.

Сад, птицы и комнатное цветоводство. Бесплатное приложение к журналу «Новь». 1910. № 2.

Культура туберозы. Коллекция любителя не может считаться полной, если в число цветущих зимою растений он не включит туберозы. Прекрасные белые цветы этого растения испускают чудный аромат, благодаря которому за границей туберозе отводят почетное место и в саду, и в комнатах. При посадке клубней в августе-сентябре цветы можно иметь уже к Рождеству.

Также не будем мы комментировать единственное стихотворение, где целомудрие лилии вызывает не почитание, а насмешки. Просто приведем текст этой песенки Михаила Кузмина, каким он запомнился, со слуха, Роману Якобсону.

Я лилия пониклая,
Бледна и анемична,
Быть девой так привыкла я,
Что даже неприлично.
Взгляну на тело белое —
Туманится рассудок,
Вчера всю ночь глядела я
На грядку незабудок.
И сводит, словно клейстером,
Мою младую душу,
И девство лишь с танцмейстером
Я, может быть, нарушу.

Читателю, в нетерпении смотрящему, как на часы, на обложку книги, сверяясь с названием и решая, не много ли в ней отступлений, могу предложить премиленький сборник Лидии Лебедевой, сочинявшей исключительно про цветочки. Двоюродная сестра Бальмонта, между прочим. Вот только стишки ее находятся в шестиюродном родстве с поэзией.