Страстоцвет, или Петербургские подоконники

Хотя, конечно, странно было бы блуждать по холмам и болотам, беседуя о комнатных цветах. Мы переносились туда скорее мысленно, не покидая своего обжитого пространства, не выходя из дома. Я только устроила в «коробке с красным померанцем» — моей книжке — наружные подоконники для лирических отступлений да вынесла на балкон громоздкую кадку с теплолюбивым Брюсовым. Наш главный попечитель, почтенный Гесдерфер, настоятельно рекомендует это делать.

Глава двадцатая. Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать…

В главе о семействе лилейных суеверный Гесдерфер не дает никаких сведений относительно культуры асфоделей, поэтому обратимся к Словарю Брокгауза и Ефрона.

«Асфодель (Asphodelus L.). Виды этого рода, числом около 20, дико растущие в присредиземных странах, почти все суть многолетники, красивые травянистые растения, без луковицы, с толстыми корневищами, усаженными продолговатыми шишками; линейные или желобчатые листья все прикорневые; простой или ветвистый безлистный стебель несет на конце довольно крупные цветы, белые, реже желтые, иногда с пурпуровыми полосами, собранные в кисти или колос. Чаще других попадаются в Южной Европе дико и часто разводятся в горшках А. белый, с неветвистым стеблем, и А. ветвистый. У обоих видов корневище несет много шишек, или клубней, снаружи черных, внутри белых, мясистых и сочных, содержащих много крахмала и сахара, значительно более, чем сахарный тростник. Во Франции из этих клубней добывают спирт. Асфодельный спирт чист, без примеси сивушного масла и сохраняет свойственный растению аромат. В Испании и Греции оба названных вида занимают иногда большие пространства на влажных лугах, кажущихся во время цветения как бы покрытыми снегом; клубни употребляют в пищу».

Ну надо же — в пищу… С каким нескрываемым ужасом и отвращением отверг Макс Гесдерфер предложение превратить божественную лилию в огородный овощ! А между тем почти в то же самое время эгофутурист Игорь-Северянин — певец отнюдь не смерти, а всех утонченных радостей жизни — составляет целое меню из цветов, вооружившись «новорусским» лозунгом: «Пора популярить изыски».

Шампанский полонез
Шампанского в лилию! Шампанского в лилию! —
Ее целомудрием святеет оно.
Mignоn c Escamillio! Mignоn c Escamillio!
Шампанское в лилии — святое вино.
Шампанское, в лилии журчащее искристо, —
Вино, упоенное бокалом цветка.
Я славлю восторженно Христа и Антихриста
Душой, обожженною восторгом глотка!

Решив не комментировать в стихах ничего, что не относилось бы к растительному миру, здесь я вынужденно делаю исключение. «Латинские термины» в первой строфе суть не ботанические названия, а имена героев двух разных опер. Внимание: между ними — русский предлог!

— Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!
Полпорции десять копеек, четыре копейки буше.
Сударышни, судари, надо ль? — не дорого —
можно без прений…
Поешь деликатного, площадь: придется товар
по душе!

Рис. 82. Сирень обыкновенная

Ну и так далее, стихотворение достаточно известно, нужды нет цитировать его до конца. Оно скорее изобретательно, чем кощунственно. Да и что такое вообще есть русская смекалка? Строго говоря, это умение употребить любую вещь не по ее прямому назначению. Игорь-Северянин, без сомнения, с лихвой наделен был этим национальным качеством. К тому же, как ребенок, любил все яркое и тянул в рот что ни попадя.

Зато у него было другое, и уже несомненное, достоинство: он был нежен к своим старым друзьям и никогда не свергал единожды воздвигнутых кумиров. Северянин боготворил Мирру Лохвицкую и после ее смерти стал внимателен к ее младшей сестре Надежде.

Надежда Александровна Бучинская (Тэффи) и Игорь Васильевич Лотарев (Игорь-Северянин) в эмиграции поддерживали переписку (Франция — Эстония), обменивались новыми книгами. В начале 1920-х Северянин послал в Париж свой новый сборник — «Вервэна», и Тэффи в ответном послании назвала «Вервэну» «очаровательной». Вервэна, модная в начале века душистая вербена, запах которой так любила златокосая невеста Александра Блока… Игорь-Северянин тоже находил аромат вербены тонким и изысканным — сравнимым, по его мнению, с острым запахом устриц. Вербена и устрицы — два лейтмотива вышедшего в 1920 году в Юрьеве сборника, построенного на переплетении этих странных образов.

Мы — извервэненные с душой изустреченною,
Лунно-направленные у нас умы.