Стратегия Московской Руси. Как политическая культура XIII–XV веков повлияла на будущее России

Это качественным образом отличает исторические принципы формирования русской государственности от известных нам примеров в Европе или Азии. На Западе ранние территориально-административные единицы были продолжением племен и народов: баваров (Бавария), бургундов (Бургундия), англов (Англия), бретонцев (Бретань), фламандцев (Фландрия), фризов (Фрисландия), саксонцев (Саксонии: Верхняя и Нижняя), моравов (Моравия), ломбардцев (Ломбардия) и т. д. В азиатском Китае множественность самостоятельных государств внутри одной нации имела династический характер, и они назывались по имени правящей там фамилии или названию географической местности – государство и династия Хань (по Ханьчжун – среднее течение реки Ханьшуй), царство Ци, царство Шу, царство Чжао, царство Янь, царство Северная Вэй и т. д[138]. В России земли формировались вокруг городских центров и совершенно без необходимости учитывать племенную специфику их населения.

Тем более что заполненный лесами и болотами новый ландшафт создавал условия, при которых «русское население должно было располагаться по стране оазисами»[139]. Таким образом, появляются предпосылки двух важнейших элементов русской политической жизни в период формирования единого государства с центром в Москве. Во-первых, борьбы между городскими общинами, во главе которых стоят княжеские дома, одинаковыми по этнической структуре своих жителей, однако преследующими самостоятельные политические цели. Во-вторых, наличия намного более сильных предпосылок объединения в силу того же этнического состава – он не был, в отличие от Европы, разделяющим фактором. Возникает основа для свойственной нашей культуре внутренней разобщенности, отсутствия серьезной роли этнического и расового фактора единства, играющего весьма значимую роль у других цивилизаций. При этом изначальная слабость этнического национализма способствует интеграции иных народов и религиозных групп в общее государство. Возникают предпосылки для формирования единой русской государственности не на этнической, а на политической основе – как функции от интересов населяющего ее народа.

Мы видим, что города-государства, они же земли-княжения, Средневековой Руси оформились в виде самостоятельных единиц под влиянием не только своеобразной системы наследования княжеских столов, но и в силу географических особенностей их размещения. Последующее возникновение на основе отдельных земель-княжений единого государства – как военной организации русского народа стало, как мы видим, ответом на внешний вызов. Сформировать единство такого разбросанного населения могли только чрезвычайные обстоятельства, важнейшим из которых стала угроза его выживанию во времена, когда соседи Руси выступили против нее в виде уже сравнительно целостных этнообщественных систем[140].

Но даже формирование общего государства не сможет окончательно преодолеть главную проблему – сложность поддержания внутреннего единства при широком расселении русского народа. То, что единое государство было в конце XV в. создано вопреки географии, не могло решить проблему, с ней объективно связанную. Оценивая значение пространственного фактора, М. К. Любавский писал в начале XX в., что природные условия важны в той мере, насколько они «способствовали развитию социальности или же послужили препятствием для развития народной цивилизации»[141]. В случае с Россией география сама по себе формированию единой цивилизации не способствовала – эту задачу за нее решила международная политика со всей суровостью, присущей этому виду взаимодействия между людьми.

Пространство Русской государственности