Страж двенадцатого удара

– Я уверена, он проснётся. – Марине было плохо от больничных запахов, от чувства боли, что она испытывала, глядя на Васю и его маму.

– Я сейчас только к доктору загляну, ты побудь с Васей, Мариночка, – сказала тётя Оля и ушла.

Марина подошла к другу и коснулась его руки.

– Вася, я теперь страж двенадцатого удара, – сказала она чуть слышно, и ей показалось, что рука под её пальцами дрогнула. Девочка подождала некоторое время, надеясь, что движение повторится, но рука была неподвижна. – Я тебе обещаю, Вася, если это будет в моих силах, то я тебе помогу. Я не струшу. Ты же не струсил. И если у меня будет возможность тебя вернуть, то я сделаю всё от меня зависящее. Вася, как мне тебя не хватает… Ты только не думай, что я перестала быть твоим другом. Я всегда думаю о тебе. – Она вздохнула. – Мне надо тебе кое-что сказать. Я нравлюсь Мише Лосеву. И я совсем не знаю, как к этому относиться. Я даже не знаю, нравится ли он мне, но иногда мне кажется, что я предаю тебя, даже думая о нём. Но ведь мы же с тобой не были парнем и девушкой, мы были друзьями. Или всё же были? Как мне понять?

Вернулась мама Васи, а с ней врач, они что-то долго обсуждали. Марина не слушала, она смотрела на Васю, и с каждой минутой ей было всё страшнее и страшнее: а что, если завтра в соседней палате будет лежать она сама?

«Я должна верить в лучшее, – мысленно прорычала на себя Марина, – я должна победить».

Ей снова показалось, что рука Васи дрогнула.

– Ты иди, Мариночка, – сказала тётя Оля, – а я ещё останусь, нужно сыну пролежни обработать. Тебе это видеть совсем не обязательно.

Марина попятилась, поспешно выскочила из палаты и торопливо зашагала по коридору к выходу.

Когда она оказалась на больничном крыльце, Миша был уже не один – рядом застыли двое подростков неприятного вида.

– А вот и она, двенадцатая, – сказал один из парней, когда показалась Марина. – А мы-то заждались! Ну с девчонкой хлопот не будет.

– Беги! – вдруг крикнул Миша и толкнул одного из противников в грудь.

Тот покачнулся, едва не упав, но тут же сграбастал Лосева за ворот куртки.

Марина не побежала. Ей вдруг совсем перестало быть страшно. И она завизжала громко-громко – так, что в окнах больницы тут же появились испуганные лица, а в дверях показался какой-то доктор.

– Что тут происходит? – спросил он строго.

– Хулиганы напали! – взвизгнула Марина отчаянно.

Подростки бросились бежать, оставив Мишу и Марину в покое.

– Во ты даёшь! – усмехнулся Лосев, поправляя куртку. – Этого я от тебя не ожидал.

– Ну не драться же мне с ними было? – выдохнула девочка, чувствуя, как её трясёт от пережитого. Она и сама от себя такого не ожидала.

– Приходи в наш хор петь, – сказал Миша.

– Ну уж нет, с меня драмкружка достаточно, – ответила Марина, и они с Лосевым громко захохотали.

Доктор пожал плечами и скрылся за дверьми.

– Как там Вася? – спросил Миша, и улыбка на лице Марины скисла.

– Я бы не узнала его, если бы была одна. Миша, – она подняла испуганные глаза на Лосева, – Вася ведь никогда уже не очнётся?

Миша взял Марину за руку и повёл домой, они ни о чём больше не говорили до самой её квартиры.

– Может, в гости зайдёшь? – спросила Марина, сразу представив, как удивится её семья.

– Нет, – покачал головой Миша, – меня дома ждут. Мы ёлку ещё не наряжали. Младшая сестра хочет сделать это непременно вместе. Она у меня такая зануда, а ведь ещё маленькая, с ужасом думаю, что будет, когда она подрастёт.

«Я совсем ничего не знаю о своих одноклассниках, – осознала Марина. – Вот тот же Лосев, разве я когда-нибудь задумывалась, как он живёт, есть ли у него сестра, наряжают ли они вместе ёлку?»

– Миша, – Марина отвела взгляд, – а тебе страшно?

– Страшно, – ответил Лосев, не уточняя, что Марина имеет в виду, ведь они думали об одном и том же. – Страшно, что не получится. Это, знаешь, как прыгать в высоту на физре. Я, когда стою перед прыжком, всегда волнуюсь, но никогда не думаю о том, как буду приземляться, главное – это перелететь, главное – не сбить планку. Понимаешь?

Марина кивнула:

– Понимаю. Я тоже никогда не думаю о приземлении.

– Вот и тут так. Страшно, когда ты ждёшь своей очереди, сидишь, слушая, как бьют часы. Время растягивается. Обычные люди в этот момент боятся не успеть загадать желание. А ты смотришь, как гаснут свечи твоих друзей одна за другой, и думаешь, что скоро уже тебе прыгать и что будет, если ты собьёшь планку.

– Как дела? – спросила мама, встречая Марину.

– Я была у Васи, – сказала девочка и разревелась, вспомнив больничные запахи и худого неподвижного мальчика на больничной койке.

Мама помогла Марине раздеться, заварила чай, усадила рядом с собой и стала гладить по волосам. Рядом ползал Петя, которого очень удивляло то, что старшая сестричка плачет, это ведь он обычно плакал, а Марина его утешала. Петя приволок игрушку. Марина обняла плюшевого зайца и закрыла глаза. Попыталась прогнать все невзгоды прочь, рядом с мамой у неё всегда это получалось, но только почему-то не сегодня.

– Мама, – спросила она, – а если бы я, как Вася, лежала в больнице, что было бы тогда?