Стрелок с Севера

Инопсианка продолжала плакать и уговоры на нее больше не действовали. “Пусть плачет, все равно они знают, где мы”. Полина аккуратно положила ее на пол, встала. Отряхнула пыль с бронежилета, утерла лицо, стянув растрепавшиеся белокурые волосы черной резинкой. Тяжелые шаги приближались.

Когда наверху взвыл резак, коснулся металла, высекая сноп искр, она молча подняла автомат. “Девочку жалко. Прости, малышка…”.

Кусок плиты упал на пол, вниз спрыгнули сразу две угловатых фигуры в броне. Тоннель снова наполнился грохотом выстрелов: даже в полутьме Полина знала куда стрелять – учили ее на совесть. Оба тела рухнули, словно подкошенные, но в вырезанное отверстие уже лезли следующие. Она выпустила по ним остаток обоймы, за доли секунды перезарядила автомат, отступив на два шага назад. Еще одна очередь, дотянувшаяся до врага, забравшая чужую, злую жизнь.

Сумели выстрелить в ответ. Она упала – несколько пуль угодили в бронежилет. Больно, но она жива. Снова стрельба, ответные вспышки и визг свинцовых зарядов. Один чиркнул по плечу, забрызгав бетон красным. Полина не пыталась встать, она перекатилась в сторону, продолжая стрелять еще, и еще… Кажется, на полу лежали пятеро, а может и больше.

Вдруг стало тихо. Никто больше не появлялся с верхнего уровня, не пытался достать ее огнестрельным оружием. “Посовещаются и закинут мне ответочку – свой граненый шарик”. Догадаться об этом было несложно. Взрыв убьет ее и девочку. Девушка оглянулась – малышка лежала в десяти шагах позади и все еще плакала. “Жива. Я выиграю тебе еще минуту”.

Полина отбросила автомат, выхватила кинжал, зажав его рукоятку в зубах. “Сейчас будет весело…”. Подпрыгнула, ухватившись за края выреза в металле, еще горячие. Несмотря на боль в плече подтянулась, в то же мгновение оказавшись в верхнем тоннеле. Встала в полный рост.

Ее явно не ждали, и, прежде чем кто-то успел среагировать, сержант Полина Гордеева полоснула кинжалом, дотягиваясь до самого незащищенного места в броне ближайшего крипикрита. Другого пнула ногой в грудь, успела ударить и третьего, но уже промахнулась – лезвие чиркнуло по броне, высекая искру. Ее руку перехватили, стукнули в живот, повалили на бетон… Зная слабость чужих – мягкую, податливую шею – она мертвой хваткой сомкнула пальцы, просунув их между шлемом и панцирем. Кто-то ударил в грудь ее же кинжалом, снова и снова, не осознав сразу, что так бронежилет не проткнуть. Она улыбалась, чувствуя, как тело, которое она держала за шею, опадает, теряя силы.

Наконец догадались, нашли, куда бить кинжалом…

До стратегического искина чужие не добрались. Штурмовая группа спустилась на планету в тот момент, когда девушка уже ничего не видела, хотя глаза ее были раскрыты и на лице еще блуждала тень улыбки. Десантники нашли тело Полины. Где-то рядом плакала живая инопсианка.

Близкий контакт непонятного рода

Варя хотела дойти до Сосновки на лыжах. Вышла засветло, поднялась на пригорок, обернулась: над ее деревней поднимались пушистые столбы дыма – теплые, уютные. Даже вернуться захотелось! Домоседка она все-таки… Но мама уже позвонила тетке, отрезала кусок рыбника, который был аккуратно завернут в пакет и уложен в ее рюкзак. Надо идти!

Поправила рюкзак, уперлась палками в утоптанный снег и покатилась. Собственно говоря, тут и идти-то километра три. Можно минут за сорок уложиться, а то и за полчаса. Дорога почти все время прямая, только у излучины реки делает поворот, обходя своенравное русло. Как раз у этого поворота Варя и остановилась. Посмотрела вперед, потом в сторону леса. Где-то вдалеке, на лесосеке, слышался вой бензопилы. Место людное, не глухое. Большие звери сюда опасаются заходить, да и заблудиться-то негде. “Пойду через лесок! Все короче выйдет!”. Она сошла с дороги, быстро проехала через сосновый бор, спустившись к замерзшей реке. Осторожно перебралась на другой берег. Ну вот, считай – половина дороги позади! А то пока еще этот крюк огибать…

Снова вошла в лес. Тишина вокруг, деревья в толстых зимних шубах. Красота! Скоро поляна покажется, летом на ней – это она хорошо помнила – земляники видимо-невидимо. Вот, кстати, и поляна. На ней, утонув наполовину в сугробе, стояла летающая тарелка. Не то, чтобы очень большая, но дом, в котором жила варина семья, в ней бы поместился. Девушка остановилась, стянула капюшон вызывающе красного пуховика, потерла глаза рукавицами. Ничего не изменилось. Она тихо развернулась и осторожными шажками двинулась обратно. Остановилась. “Как же так? Это ведь на самом деле. Не померещилось”. Обернулась, чтобы удостовериться: действительно, не померещилось. “И я так вот запросто слиняю? Даже если никому не рассказывать, перед собой будет стыдно!”. Она снова стала переставлять лыжи, направляясь обратно к иноземному кораблю. Опасливо обошла его вокруг, заметила тонкую линию, очерчивающую входной люк. Подошла ближе и постучала костяшками пальцев по металлу. Никакой реакции. Постучала еще раз. Люк дрогнул, провалился внутрь тарелки, отъезжая в сторону. Спустилась небольшая лесенка.