Стремнина

— Не завидуй, Антон Матвеевич… И мое время придет еще сырники глотать. Ты вот лучше поинтересуйся семьдесят третьей автоколонной, которая лес для треста возит. Там, понимаешь, не совсем, видно, ладно.

И рассказал он про разговор о бревнышках, о зарплате, словом, про все, что услышал в кабине «ЗИЛа» за время дороги от Бирюча до Рудногорска. Нижников вздохнул, вынул блокнотик, черкнул что-то.

— Слушай, Рокотов, так как же с Корневым? Будешь ордер подписывать или разрешишь компенсировать?

Думаю, что о компенсации речи быть не может.

— Так-так… Слушай, а правду ребята говорили, что ты с немировской дочкой в дружбе?

— А что?

— Да нет, ничего особенного. Только есть у меня предположение, что тогда, если ты ордер выправишь, тебе придется по будущему тестю из орудий крупного калибра бить.

— Ясней скажи, Антон Матвеевич.

— Ясней, ясней… Тебе скажи, а ты потом ссылаться будешь: вот, мол, старый дурак Нижников дал мне такую информацию.

— Ты что, меня не знаешь?

— А откуда я тебя знаю? Приезжаешь, берешь дела, помогаем тебе, как полагается, а кто ты на самом деле — не знаю. Мне ведь два года до пенсии, Рокотов, и хочу я, понимаешь, уйти как человек, чтоб горком грамоту дал, чтоб собрание с президиумом… А время сейчас такое, что можно и биографию испортить.

— Так какое же время сейчас? Ты уж яснее.

— А какое? А такое, что недавно, помнишь, я тебе говорил про заворовавшегося директора? Так вот, когда я копнул, вижу, что там девяносто третья пункт «Б», особо крупное хищение. И вдруг является Митрофанов, ты знал его, нет? О-о-о, такая личность. Если б не убрали да из партии не исключили, он бы тут натворил. Так вот, он мне сразу условие ставит: или ты прекратишь под порядочного человека яму рыть, или завтра же уйдешь без почета. Ты понял: завтра же. Я его, конечно… того самое. Ну, не очень вежливо, но все равно от греха… а то ведь пришлось бы милицию вызвать. Да, ушел он, дверью хлопнул, а назавтра из области звонок, из вашей фирмы. Что ты, дескать, там распоясался? Понял? Если б до обкома не дошло насчет Митрофанова и не убрали его через неделю, может, тебя б сейчас обедом другой прокурор кормил. Вот так, Рокотов.

— Ну и что? Что могло с тобой случиться, если ты все по закону? Правда-то за тобой?

— Слушай, Рокотов, ты когда-нибудь про берсерков читал? Ну, в книжках или в фильмах, может, глядел?

— Берсерки? Что-то читал. Это вроде мусульманские воины, которые не то в религиозном дурмане, не то в нервном исступлении дрались как бешеные?

— В общем, как говорит наш с тобой областной шеф, ты на верном пути к истине. Так вот, Рокотов, эти самые, которых мы берем за жабры, им уже терять нечего. Совсем нечего. И понимаешь, они ведь ничуть не хуже тех самых берсерков воюют против нас. И за все свои нитки тянут, чтоб выбраться. А нитки такие люди ткут заранее и обволакивают ими таких чинов, которые им потом веревку могут в яму кинуть. Вот так. Это неглупые люди, которые преступления совершают, в особенности в области хищения. Они все продумывают. И немало случаев бывало, когда наш брат работник прокурорского надзора зубы себе на таких ломал. Так вот, вижу я, Рокотов, что ты сейчас на меня с презрением глядишь. А я не обижаюсь. Я почему с тобой такой разговор затеял: вижу, что скоро тебе жизни спокойной не наблюдать. Очень скоро. Вот ты спрашивал меня: чего я не взял на себя Корнева? Отвечу тебе: был момент, когда я на дне рождения у него, понимаешь, у этого самого был. Шампанское пил и даже подарок принес. Часы, понимаешь, настольные, за тридцать рублев. И тогда я сказал шефу в области: берите все на себя, я тут уже замаран. Не имею права морального. Не имею. И тогда тебя сюда прислали. А дело, я тебе скажу, не простое. Тут не креселками пахнет, тут как бы чего ширше не вышло. Это мой сын так высказывается: ты, папа, гляди глубше и ширше. Издевается, подлец, кандидат филологических наук, понимаешь, над отцом уже шуточки строит: ретроградом недавно назвал, правда в шутку. А когда узнал, что ты с немировской дочкой в дружбе, подумал, что уж тут скрывать, что ты теперь на заглушку работать будешь. Работа наша ведь какая? Можно и компенсацию взять на предприятие, если оно не возражает. Я так и думал, что отпустишь этого самого. Что ж, и старик Нижников может ошибиться. Уважаю тебя, Рокотов, только поздравлять не буду. Если вылетишь из области, считай, что я тебя с ходу возьму следователем. Если, конечно, еще на месте буду. Вот так и понимай мой разговор.

Эдька хотел насмешливо улыбнуться. Не вышло. И шутка, которую едва удержал, прозвучала бы здесь глупо. Только пожал плечами и взялся за принесенный официанткой компот.