Строптивая женщина

В этот момент зазвонил телефон. Марлена так испугалась, что толкнула от неожиданности локтем комод и уронила фарфоровую фигурку. Фигурка разбилась вдребезги. Марлена была не в состоянии сдвинуться с места. Только когда телефон замолчал, она снова повернулась к сейфу. Там были паспорта, семейный альбом, документы и папка, в которой, запакованные в целлофан, лежали ценные бумаги и соответствующие купоны. В кожаной шкатулке были драгоценности Ульрики. Дрожащими руками она торопливо пролистала документы. Ровно шестьсот тысяч марок были вложены в эти бумаги! Шестьсот тысяч! Как ее свекру удалось заработать так много денег? Потом она вспомнила, что Бернхард упоминал о поручениях, на которые не составлялись счета и которые, естественно, не отражались в бухгалтерских документах. Черные сделки. Темные деньги.

Марлена бросила папку на кровать, сложила все остальное обратно в сейф и закрыла его. Потом она вернула зеркало на место и постаралась собрать фарфоровые осколки. Ей казалось, что пустое место на комоде сразу бросается в глаза. Тогда Марлена внимательно огляделась, подбежала к полкам в прихожей, сняла с них другую фигурку, похожую на ту, что была в спальне, и поставила ее на комод. Осколки она собрала в свой носовой платок, потом взяла с кровати папку, оправила покрывало, вышла из дома и поехала на такси к Иоганне.

— Садись, — сказала она Бернхарду пару часов спустя и указала на тот самый стул, на котором сама сидела вчера вечером. Она объявила ему, что имеет на руках все ценные бумаги его семьи и теперь они наконец могут говорить на равных.

Он тупо уставился на нее:

— Какие бумаги?

— В красной папке. Ценные бумаги на шестьсот тысяч марок.

— Мать тебе их…

— Мать мне их — нет.

Бернхард вскочил, бросился в кабинет и тут же, бледный от ярости, вернулся обратно. Марлена нежно улыбнулась ему и вытащила из кармана юбки бумажку с шифром и ключ от квартиры свекрови.

Он подбежал к телефону, позвонил матери и попросил открыть сейф. Через некоторое время Марлена услышала взволнованный голос своей свекрови.

Выслушав мать, он повернулся к Марлене.

— Это грабеж, — сказал он голосом, полным ненависти.

— С какой стати? Я тоже член семьи.

— Куда ты дела бумаги?

— Положила в банковский сейф.

— И что ты хочешь? — Бернхард смотрел на нее с нескрываемой злобой.

— Завтра ты привозишь Андреа обратно. Мы тут же подаем на развод, используя всяческую возможность ускорить дело. Я отказываюсь от твоего содержания, ты будешь платить лишь алименты на Андреа.

Он засмеялся и налил себе коньяка.

— А ценные бумаги я получу после развода. — Бернхард захохотал еще громче. — За кого ты меня принимаешь, за полного идиота? Когда все кончится, ты получишь и развод, и ребенка, и деньги — так это будет выглядеть.

— Когда ты привезешь Андреа назад и подпишешь заявление о разводе, получишь треть своего состояния. Когда суд разведет нас официально и я получу права на Андреа — остальные две трети.

— А если я не соглашусь? Есть ведь еще маленькое дельце об аборте, сокровище мое, не забывай об этом. Врач моей матери — свидетель, что ты была беременна.

— Есть еще дельце об изнасиловании.

— А как ты собираешься это доказать?

Марлена положила на стол фотографии:

— Той же ночью я ездила к Иоганне. А следующим утром ходила ко врачу, и он зафиксировал следы насилия и избиения в больничном листке.

— Ты, оказывается, все это безукоризненно спланировала, еще несколько месяцев назад, — сказал он растерянно.

— Ты надругался над моим телом, но не над моим разумом.

— А если я не пойду у тебя на поводу и оставлю у себя Андреа?

— Я оставлю у себя деньги.

— Ты не оставляешь мне выбора, правда?

— Честно говоря, да.

Бернхард встал, подошел к окну, долго вглядывался в темноту и наконец обернулся. Помедлив, он сказал с отвращением:

— Никогда не думал, что у нас может все так далеко зайти. Ты еще пожалеешь о том, что так унизила меня. Впрочем, я должен был предвидеть. Такая, как ты…

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я имею в виду помойку, откуда ты родом, мой ангел.

Марлена стиснула зубы, чтобы не вступать с ним в дискуссию. Сейчас было не до этого.

Бернхард тоже сумел овладеть собой. Дело касалось не какой-то там женщины, которую стоит наказать, речь шла о самом важном в жизни — о деньгах.

Он закусил губу:

— Хорошо! Я согласен. Ты получишь развод, получишь Андреа. — Голос его дрогнул.

— А ты получишь свои деньги, — холодно ответила Марлена.

Никогда она не забудет выражения его глаз. В этот момент ей стало ясно, что она, несмотря ни на что, всегда была в их союзе сильнее. Ей было также ясно, что все самое страшное позади. Бернхард никогда не сможет отказаться от денег — из-за самого себя, из-за матери — да по многим причинам. Неужели он всерьез поверил, что она хоть когда-нибудь могла отказаться от Андреа и ради мести держать эти идиотские бумаги? Что она оставила бы своего ребенка? Господи, как же плохо он ее знает! Иначе ему было бы известно, что существует игра, в которой она всегда оставляла в дураках отца и братьев, — покер.

Буквально через день Марлена нашла маленькую, вполне подходящую по цене квартиру.