Сценарий для Незалежной

— Да… в Краматорске зверствуют ужасно, — вступил в беседу, измученный человек по имени Павел, — но в Украине нигде не лучше! Я был обстрелян из засады с трех сторон и взят в плен в тяжелом состоянии. В краматорской тюрьме над нами зверски издевались. Били по голове и нажимали на раны, откуда текла кровь. Я получил шесть пулевых ранений плюс осколочный, — он засучил рукав грязной рубашки и показал изуродованную руку, — таскали, издевались, оскорбляли, вывозили расстреливать. Потом отправили в Харьковское СБУ Я много крови потерял, потому что били по ранам, нажимали на осколки и пули, застрявшие в них, совали пальцы в дырки от пуль, крутили в разные стороны и смеялись! Спокойно наблюдали, как я истекаю кровью. Снимали на видеокамеру свои пытки и издевательства. На следующий день приехали солдаты, хотели забрать нас, чтобы расстрелять, но другие охранники им не дали. Потом все-таки меня положили в больницу. Врачи осколки вообще не вытаскивали. Одна пуля застряла в руке, раздробила кость. Врачи, да какие к черту врачи (!), заниматься мною не стали, потому что они такие же звери, что и бандеровцы. Говорили, что ничего страшного, и так заживет! Пули до сих пор находятся в теле. Раны стали гноиться, — он поднял брючину и продемонстрировал покрытую гноящимися язвами ногу, — людей туда привозят избитыми, с выжженными свастиками, надписями «СС». Другие пленные возвращались с полностью разбитыми до неузнаваемости телами и лицами. Потом меня перевели сюда, здесь уже хотел покончить собой… Хотел… но не могу дома осталась жена с тремя малышами…

Саша был уже на грани потери сознания… однако огромным усилием взял себя в руки и попросил воды, но, увидев переглядывающихся друзей по несчастью, отчетливо понял — кошмар уже начался!

— Воды нет, Санек, — Михаил взял его за руку и пощупал пульс, затем слегка похлопал по щекам, — давай, браток, приди в себя, сообщи своим всё что узнал. Может, статью про этот беспредел напишешь? Тут еще Петро Васильевич свою историю не рассказал.

Пожилой, правда, еще крепкий человек Петр Васильевич оказался шахтером.

— Тяжело мне, хлопче, вспоминать об этом, но, возможно, и о моей трагедии поведаешь?! Может, тогда придут к нам на помощь российские солдаты?! Без них трудновато будет освободить Украину от этих ублюдков! Вот поверишь ли, одним махом сделали меня сиротой. Жили не тужили, работали, радовались жизни, а закончилось всё в один миг. Беда в мой дом пришла месяц назад: пропали сынки Максим и Толик. Они близнецы, поздние, двадцать лет с женой ждали их рождения… Короче, поехали в соседний поселок Новосветловка по делам и исчезли. Мы, конечно, связались с родственниками, но они сказали, что ребята мои туда не приезжали и предупредили, что в окрестностях стали хозяйничать карательные батальоны, в частности «Айдар». Ну что делать, собрал своих мужиков-шахтеров, поехал искать. На 40-ом километре, недалеко от обочины, машину нашу обгоревшую нашли… — Петр Васильевич проглотил ком душивших его слез и прикрыл ладонью глаза.

На несколько минут в камере воцарилось тягостное молчание, и впервые в жизни Саша увидел, как плачет взрослый мужчина… С большим трудом взяв себя в руки, Петр Васильевич продолжал:

— Искали… долго искали ребят моих… почти до вечера… потом нашли… в яме, прикрытой ветками…

— Может, не надо, Петр Васильевич? — с трудом прошептал Саша.

— Нет, надо! Надо, чтобы люди знали, что за власть сюда пришла! Мне бы выйти отсюда живым, а уж за сынов своих отомстить сумею, я ведь бывший подрывник… мне бы только дожить… Ну, в общем, убили их обоих, издевались зверски, изнасиловали… — из груди отца вырвался стон, — а голову Толика так и не нашли… опознал сынка своего по родимому пятну на груди… Жена моя, Татьяна, как узнала, там же на месте и упала… остановилось сердце… вот так я и остался один… Зубами извергов рвать буду… мне бы только дожить…

И вновь в камере повисло гнетущее молчание… Неожиданно послышались тяжелые шаги. В замочной скважине дважды повернулся ключ, дверь со скрежетом распахнулась, и, возникший на пороге охранник, громко скомандовал:

— Сергеев! На выход!

Александра словно окатили ледяной водой. Он с трудом поднялся и услышал тихое: «Держись, сынок…».

В кабинете, куда привели пленника, находилось двое офицеров СБУ. Они говорили по-украински. Сашу грубо усадили на стул и начался допрос.

— Так… говоришь по-украински, по-русски?

— По-русски, — прошептал журналист.

— Громче! Не слышу!

— По-русски…

— Громче!

— По… — тут Александр осекся и, получив сильный удар в левое ухо, с трудом закончил, — по-русски…

— Фамилия?

— Сергеев.

— Откуда?

— Приморск… Россия.

— Кто послал тебя на территорию суверенной Украины?

— Редакция газеты «Приморские вести».

Офицеры переглянулись и засмеялись. Тот что задавал вопросы, подошел к Саше вплотную.

— Ты с нами шутки шутить, что ли, вздумал, сучонок?! Небось из ФСБ или ГРУ сюда приперся, прикрываясь журналистским удостоверением, тварь!

— Да нет, что вы… мы… я… просто хотел написать статью о револю… — мощный удар в лицо прервал Сашину речь, на рубашку упали первые капли крови.