Студенты в Москве. Быт. Нравы. Типы

А в «Седане» жизнь всё кипит, разгорается. Между столиками гуляет знаменитый Артемий Ананьевич, главный приказчик «Седана» и божок всех «седанцев». К вечеру он вместе со своими посетителями напивается пьян и вдохновляет гостей примером и готовностью поддержать компанию.

– Колька, – разносится визг по «Седану», – уйди от меня, не лезь! Но Пивной Лев продолжает бессмысленно разводить руками и ловит небольшого роста блондинку. Она отталкивает его.

– Ишь ты, до чего допился, а ещё учёный, – острит детина гигантского роста, видом смахивающий на кузнеца Вакулу…

– Дурак, – кричит Лев, воинственно размахивая руками.

Тот отвечает в рифму:

– Не говори, что дурак —

Ты не рак.

– Скотина! – возвышает голос Лев.

– Не в том тина,

Что ты скотина.

Дальше идут нецензурные ругательства и такие же ответы в рифму.

«Седанская» публика захлёбывается от наслаждения этим словесным турниром. Особенно счастлив небольшого роста подмастерье, явившийся вместе с геркулесом. Он страшно гордится своим спутником.

– Это наш кузнец, – говорит подмастерье с блаженной улыбкой, не будучи в состоянии скрывать переполнившего его чувства, – замечательный человек.

– Вы откуда? – спрашивает кто-то.

Но подмастерье, упоенный поэзией своего кузнеца, не слышит вопроса…

Между тем пивные пары будят воинственный дух «седановцев». Господин с круглым, неприятным лицом говорит, указывая на дно пивной кружки:

– Этой кружкой хорошо бить по голове…

Из «чёртова» угла раздаётся дикий визг, и по пивной проносится растрёпанная женщина. За ней гонится небольшого роста пьяный, кудлатый студент.

– Ату её! Держи! – кричат «седанцы».

Не догнав женщину, студент вдруг бросается на солдата, сидящего в стороне.

– A-а, ты военный! – ревёт он диким голосом.

Его оттаскивают. Он рвётся и злобно рычит.

И вдруг трагическая октава заглушает на мгновенье адский грохот пивной:

– Я пью за красоту отношений…

– Дай ему в рыло, – резким, крикливым голосом вопит господин с круглым лицом, – в р-рыло ему…

– Колька! – раздаётся из другой комнаты. – Не трогай мою шляпу.

Но Пивной Лев приходит в ярость.

– Моя шляпа, – бешено ревёт он, размахивая руками. – Моя шляпа! И Лев уносит шляпу в дальний угол, садится за стол, кладёт перед собой шляпу и бессмысленно, упрямо твердит:

– Моя шляпа, моя шляпа, моя шляпа… – И его мутные, огромные глаза устремлены на что-то. И опять кажется, что он не видит ни шляпы, ни окружающих, ничего…

– Бороться будут, – вдруг проносится говор по «Седану». – Бороться! Бороться!

Все гости встают с своих мест и составляют большой круг в первой комнате. Посредине два борца: господин с круглым лицом и большого роста, неуклюжий студент – оба сняли пиджаки и с остервенением бросаются друг на друга, стараясь повалить противника на пол. Кругом летят стулья, столы, визжат женщины, раздаются дикие возгласы ожесточённых «седанцев». И наконец, оба противника падают на грязный, залитый пивом пол и катаются из стороны в сторону…

Вакханалия переходит границы. Пивной дурман достиг своего апогея…

Но уже 11 часов. Тушится газ.

– Господа, пора кончать! – предлагают служители.

Через несколько минут «седанцы» гурьбой высыпают на улицу. Одного-двух невменяемых гостей под руки выводят на свежий воздух и сажают на ступеньки «Седана».

– Пусть проветрятся!

И те сидят здесь, пока не придут в себя…

А в «Седане» воцаряется мрак и безмолвие. Только слабый луч уличного фонаря странно прыгает на залитом пивом полу. И вдруг откуда-то раздаётся тихий, злорадный, зловещий смех. Из «чёртова» угла выползает отвратительная старуха Хитровка – и заливается поганым, торжествующим смехом. Сегодня чудовище наметило новую жертву…

Между тем компания гуляк из «Седана» перекочёвывает в чайную напротив. Отсюда кто-то предлагает отправиться на Кисловку. И все бредут в кабак на одной из Кисловок.

Так как трактир уже заперт, то «седанцы» пробираются через вонючий двор и чёрную лестницу в потайное помещение притона – небольшую комнату, слабо освещённую жестяной лампой с тусклым стеклом, на котором налеплена газетная бумажка. Здесь, за грязной, облитой спиртными напитками стойкой, человек угрюмого вида разливает водку в большие немытые стаканы. Её пьют без закуски.

Выпив по стакану, большинство снова тянется в чайную – до утра…

А в восемь часов открывался «Седан».

Средний интеллигент и студенчество [106]

Средняя русская интеллигенция возлагает на студента слишком тяжёлую ношу; не по силам она ему. Интеллигент прячется за студента всякий раз, когда речь заходит об идеализме. Надеется, что студенчество постоит за себя и, кстати, за него в борьбе за этот идеализм.

– Когда я был студентом… – лозунг большинства средних русских интеллигентов.

– Отчего вы так инертны, средний русский интеллигент? Отчего так легко отдаётесь на волю течения? Отчего грудью не станете против общественного зла?

– Когда я был студентом… – слышится слабый, ноющий голос.

– Знаем, знаем! Ну а теперь?

– Теперь… (тяжёлый вздох). Теперь семья, дети, служба, провинциальная тина, кругом люди неинтересные – поневоле засасывает. Скучно!..