Ступени жизни

«Вы пишете об идеальных учителях. А у нас одна учительница так и сказала: «Школе не нужны гении, которые воображают из себя. Нам нужны пусть троечники, но рабочие ребята, которые сделают все, что им прикажут, и не будут обсуждать приказания». Сказано ясно. Жаль, что вы не поместили подобные слова в вашей книге, было бы хоть правдиво»

(Таллин. Ученица).

Мы говорим сейчас — в том числе и на этом нашем «круглом столе» — о специализации, математической, физической и всякой другой, и очень мало — повторяю — о нравственном аспекте воспитания. А как обстоит дело в реальной, живой жизни?

Вот передо мною письмо одного из героев «Трудной книги», Саши Пшеная. В свое время он прошел через все трудности и перепады судьбы, был в заключении, досрочно освобожден, участвовал в строительстве крупнейших криворожских домен, прошел школу рабочей выучки на знаменитом металлургическом заводе и теперь, с таким богатейшим жизненным опытом, работает мастером-наставником в специальном производственно-техническом училище, воспитывая таких же самых ребят, каким когда-то был сам. И вот он пишет:

«Работой я недоволен… Но мне все-таки хочется еще поработать, чтобы проанализировать и посмотреть, что получится, если честно вести себя с ребятами и работать так, чтобы не быть над ними, исключить назидательство, а наоборот, развивать их духовный мир и самостоятельность. Как все это запущено и школой и самой жизнью. Ей-богу, они похожи на детей, привыкших к окрикам: «Я тебе задам!» Это надо же додуматься — развивать взрослость с детским мышлением или с внутренней силой, противоречащей нашим нормам. Как все в жизни взаимосвязано! А у меня столько было надежд на идущее за мною поколение, свободное от разного рода подлых делишек. Но — увы! — как можно научить добру, когда сам зол».

Так обстоят дела в жизни. Исследовать и теоретически осмыслить все это, на мой взгляд, важнейшая задача нашего времени. В наш век выработка внутренних мотивов и императивов поведения является определяющей задачей нравственности и нравственного воспитания. Это не только кодекс или комплекс норм и правил поведения, хотя все это само собой разумеется. Это понятие гораздо более широкое и сложное. И прежде всего это не логическое, а именно ценностное миропонимание и мироощущение, мироотношение к себе, к людям, к обществу, из которого вытекают уже нормы и правила как нечто собственное, личное и потому императивное. И в императивности этой — сущность нравственности.

Она и в активном, деятельном отношении к жизни, к обществу, к людям и в непримиримости ко злу, как об этом горячо и страстно писал покойный В. А. Сухомлинский в письмах, адресованных мне: