Style is War (СИ)

Обратно в город ехать было невесело. Абонент Уман предсказуемо находился в полной отключке, набирать Кота я не стал принципиально, а жаловаться Эмилю — рано. Я взрослый мальчик, уж как-нибудь разберусь с творящимся дурдомом. И ехать ни в какую глиняную лавчонку не буду по тупому приглашению.

Сорок пять минут спустя я тем не менее вовсю шарился по “Kannewelt”, проклиная злокозненных друзей, что хуже врагов, ловко сыгравших на моём любопытстве. Хозяева лавки о шизанутом квесте были предупреждены: как дорогого гостя приняли, показали все полки с крамом и разрешили трогать их, пока я не найду, что должен. А что я должен найти? Господи, таким ослом, идущим за свисающей с верёвочки морковкой, я в своей жизни, богатой на провалы, нечасто себя чувствовал.

Магазин официально закрывался в восемь вечера, сам я прибыл туда около полуночи. Как много заплатили немцам, чтоб я тут всё вверх дном перевернул? Восемь стеллажей, пять застеклённых витрин, три подоконника и один прозрачный шкаф. Я перетрогал столько присыпанных пылью мисочек, вазочек, горшочков и кувшинчиков, что кожа на руках ссохлась и чесалась. Спасибо, что меня не отвлекали, не заставляли общаться о погоде, политике и валютных котировках с терпеливо ждущими торговцами. Взгляд одного горячо буравил мне затылок, когда некоторые изделия слишком сильно звенели о полки или друг о друга. Но ничего я не разбил. Когда в уже абсолютно никакой выжатой кондиции перевернул очередную полую фигурку какого-то животного, возможно, медведя-эмблему города — не сразу понял вообще, что из неё что-то выпало. Опять бумажка. Бумажка, небрежно скомканная в шарик. Надеюсь, это не флаер-приглашение к стоматологу, белозубо обещающее пятипроцентную скидку.

Нет. Ну, вроде. “Style is war” гласила находка. Три больших непонятных слова забубенно-дизайнерским шрифтом на всю ширину листочка в клетку.

— И это всё, f"orbannade fitta^1?! — вскричал я вслух, не вытерпев. Опомнился, коротко извинился перед шокированными бюргерами и выбежал.

Материться буду в отеле. Разнесу пару-тройку паршивых керамических ваз там. Выебу нерадивого администратора, который примчится их спасать. Выебу Уле, если этот мазафакер уже выбрался с кладбища и на моей постельке с невинной рожей сидит, грибной суп лакает, меня ждёт. Выебу телевизор — просто потому что бесит. Выебу еду, которую принесут на ужин. И человека, который её принесёт, тоже выебу. И затем, возможно, но не факт — успокоюсь. А, ещё швейцару фэйс подправлю, чтоб не ухмылялся сытой гиеной. Несложно сообразить, чем всё кончится. Охране отеля придётся вызывать из-за меня полицейский наряд. Ну и славно. Ну вот и повеселимся. Давно я за решёткой за буйное поведение не сидел.

«Не боишься снова пострадать от предсказуемости, шлюхоёб?»

И тебя, Эмиль, выебу. Чтоб твой воображаемый голос в моей голове не умничал в самый неподходящий момент. Всех выебу, крикнуть «помогите» не успеют!

Но голос, к сожалению, был прав. Едва я высадился у «Ритца», ко мне галопом подоспела целая бригада заранее проинструктированных и прекрасно обученных людей, не в чёрных форменных куртках, правда, как вся местная полиция, а в зелёных халатах. Врачи. Врачи?! Skit ocksa!

Я ринулся обратно к медленно отъезжавшему такси, но они были быстрее. Сволочи. Схватили, я даже начать отбиваться не успел. Сразу четыре пары сильных и вежливых рук, и пятая, самая вежливая и деликатная — возникла у моей шеи с коротким шприцем.

— Тихо, тихо, ситуация под контролем, герр Бергх. Дышите ровно, один маленький кусачий укол — и вам станет бесконечно приятно…

Шёпот был странный, не мужской, не женский, но сексуально горяченький такой. Я это понял даже на грани потной озверелости, а затем — за гранью, погружаясь в возмущённый полуобморок. Уши и глаза как ватой забило, очень белая темнота, очень плотная тишина. И в довершение — кто-то наклонился ко мне, осторожно уложенному на носилки, и злонамеренно оставил поцелуй на моих онемевших губах, через плёнку, нет, через быстро толстеющую преграду из моих отмирающих нервных кончиков. Я знаю, органы чувств откинулись временно, передают искажения, спят и видят грибные сны, но почему именно сейчас всякие разные пухлые шлюхогубы мне так нравятся? Чьи они? Кисо? Skitunge^2, теперь моя последняя мысль перед нирваной будет о противном носатом придурке! Ненавижу!

Темнота. Тишина.

Кисо…

Нирвана окрашена в цвет его глаз.

Нет, это какая-то подстава.

Почему я всё ещё как будто в сознании?

А можно меня просто и неизящно вырубить?

Кисо.

Я не хочу всюду видеть его лицо.

Почему нельзя было спрограммировать перед входом лицо Шинни?

Эмиль, я с тобой разговариваю!

Плохой укол.

И время тянется, как в очереди на женскую консультацию.

Кисо.

Да пошёл он… дурак манерный.

Ладно, я сдаюсь. Я помешан, я зависим, всё, я признался. Дайте мне Кисо, и движемся по вашему бессовестному плану. В нирване секс должен быть буддистским: бесконечным, плавным и невозможным, в недостижимости оргазма. Оргазм уже разлит повсюду. Если.

Красивое имя. Эрик. Эмиль. Не знаю, какое нравится больше.