Суассонская девка

Мне сильно омрачало жизнь ее неослабевающее внимание, постоянные попытки подловить и избить меня, странная ненависть Поппеи начала меня сильно доставать. Ответить ей физически я, конечно, не решался, идею набить прекрасную морду любовницы хозяина нельзя назвать удачной. Кроме того, исключительные внешние данные перекрывали в моих глазах злобный и вредный характер, Поппея мне очень нравилась, и поднять на нее руку я просто не мог. А как помириться с ней и наладить нормальные отношения, никак не придумывалось. В голову приходило только одно решение этой проблемы — дать сильно избить себя, может быть, отомстив, Поппея успокоится, и ей даже будет меня жаль.

Сидя как то утром на кухне за завтраком с другими рабами, я вдруг едва не подавился.

— Привет! — Напротив меня за стол присела Поппея.

— Здравствуй, Поппея! Как ты? Носик у тебя просто восхитительный! — Я решил держаться так, как будто она не прессовала меня вторую неделю, а заодно ненавязчиво напомнил, кому она обязана своей безупречной внешностью. Поппея смущенно улыбнулась.

— Прости, я такая дура. Ты так помог мне, а я разозлилась на тебя из-за пустяка. Я хотела бы помириться с тобой, мне здесь так одиноко…

Поппея протянула руку через стол, коснувшись моих пальцев. Я дернулся, словно Терций при испытании генератора.

Поппея быстро заморгала глазами, прикусила задрожавшую губу, поднялась и пошла в холл. Я вскочил и догнал ее:

— Подожди, я…

Она повернулась ко мне, в прекрасных глазах стояли слезы. Я замолчал, не зная, что сказать, и просто взял ее за руки. Поппея улыбнулась, наклоняясь к моему лицу, я протолкнул ее из кухни в холл, сдвинул в сторону от двери, чтобы нас не могли видеть рабы, и, притянув к себе, поцеловал. Не было такого никогда, и вот опять! То ли от долгого воздержания, или это была такая неземная любовь, но поцелуй дал мне в голову, как пятнадцатилетнему пацану. Даже ее оплеуха была послабее. Я приобнял Поппею за внезапно мягкие плечи…

— Что это вы тут делаете, а? — Громовой бас возникшего на пороге, как призрак, Минация раскатился над холлом.

Поппея в ужасе отшатнулась от меня, Минаций схватил ее за руку, развернул и замахнулся. Я перехватил кулак и выбросил ногу в направлении объемного живота злодея, но бывший солдат Минаций легко ушел от удара, крутанул меня, свалив на пол, и уселся сверху, заламывая руку назад. Подбежавшие слуги приняли меня из добрых рук Минация, и поставили на ноги.

— Сейчас я еду в Трикассы, к дуксу Куриону, а вечером, когда вернусь, мы с тобой поговорим. Тебе понравится, не сомневайся! Уведите его.

— И с тобой мы поговорим, сука! — Он все таки ударил прикрывшую лицо руками Поппею, я дернулся, но слуги потащили меня прочь.

Меня заперли в винном погребе, так как варвары во время набега сожгли каталажку для рабов. А чтобы я не пил хозяйского вина, и не расколотил амфоры, жестко зафиксировали веревкой. Почему то я не чувствовал себя героем, спасшим принцессу от дракона. Видимо оттого, что дракон зажал меня в зубах, готовясь проглотить, да и будущее принцессы выглядело весьма туманным. И теперь я лежал в темноте подвала, потрясенный новой внезапной переменой моей судьбы, соображая, чем все это может кончиться. Совсем недавно я видел, как во дворе кнутом наказывали за что-то одного бедолагу. Несчастному ободрали мясо на спине до костей, и унесли с места экзекуции полуживым. Перспектива физической расправы пугала меня, так получилось, что в жизни били меня очень редко. В своей большой семье я был младшим и любимым ребенком, и единственным, кому ни разу не досталось даже рукой по попе. В детские драки со сверстниками мне случалось вступать нередко, но все это были такие же игры, как в последние недели с Поппеей. Во взрослой жизни тоже как то обходилось без серьезных конфликтов. И вот теперь… Видимо, Минаций был опытным психологом, оставив меня мучиться в неизвестности, известно же, как мучительно само ожидание наказания.