Субъективный словарь фантастики

Режиссер соединил в фильме два жанра – фильм-катастрофу (см.), где многие города, включая Нью-Йорк, после потепления залиты водой, и мелодраму (мальчик ищет маму), укрепив сюжет мотивом из сказки Коллоди. Та же тяга к «очеловечиванию» доминировала и в упомянутом фильме Коламбуса, где робот незадолго до финальных титров достигал высшей степени человекоподобия, позволявшей ему по-человечески умереть. Что он и делал. Этим же, собственно, завершается и фильм Спилберга: через две тысячи лет, когда никого из людей на Земле не осталось, инопланетяне восстанавливают мальчика-робота и осуществляют его мечту. Они возрождают по коду ДНК «маму» Монику и позволяют Дэвиду, пережив день счастья, умереть вместе с ней. Судьба деревянного человечка Пиноккио, придуманного в патриархальном XIX веке, сложилась намного удачнее. А вот высокотехнологичная цивилизация ничего, кроме смерти, подарить героям не может… Похоже, Спилберг заразился пессимизмом у старого мизантропа Кубрика.

Планета бурь

Фантастический фильм о полете на Венеру снят Павлом Клушанцевым в 1961 году на киностудии «Леннаучфильм». К этому времени Павел Владимирович был уже автором научно-популярной ленты «Дорога к звездам» (1957). Картина пользовалась успехом и в других странах – прежде всего благодаря технике комбинированных съемок. Теперь режиссер захотел попробовать свои силы в игровом кино.

В первоначальном варианте сценария, который написал сам Клушанцев еще в 1959 году, речь шла о полете на Луну. Но позднее сценарий был переписан режиссером вместе с писателем-фантастом Александром Казанцевым, по мотивам его повести «Планета бурь» о полете на Венеру. Если сравнить сценарий и повесть (в полном виде она вышла в 1962 году в альманахе «Мир приключений» – см.), легко заметить важное отличие: из четырех американских космонавтов до экрана добрались двое – мистер Аллан Керн (Георгий Тейх) и робот Джон. Двое других стали советскими: Мэри превратилась в Машу (Кюнна Игнатова), ее жених Гарри Вуд – в Ивана Щербу (Юрий Саранцев).

Оставив корабль с Машей на орбите, Керн, Щерба и робот спускаются вниз на планере и терпят бедствие. Американец не верит, что экипаж второго корабля – профессор Вершинин (Владимир Емельянов), Роман Бобров (Георгий Жженов) и молодой Алеша (Геннадий Вернов) – придут к ним на помощь. «Людям свойственны страх и эгоизм», – заявляет Керн. «Людям свойственна дружба», – отвечает Щерба и оказывается прав: советские люди не бросят в беде. Страх (смерти) и эгоизм проявит только бездушный американский робот. В какой-то момент этот железный Боливар, не знающий Первого закона роботехники (см. Роботехника), откажется нести обоих людей сквозь кипящую лаву и попытается их сбросить, но в конце концов утонет в огненной лаве сам – почти так же, как будущий Терминатор.

Вопреки названию, венерианских бурь зритель не увидит, зато герои переживают разнообразные приключения (в том числе нападение огромной хищной «актинии», ящеров и птеродактиля). Авторы намекают, что на Венере есть и разумная жизнь, но она прячется и напоминает о себе только мелодичными звуками и финальным отражением в воде женщины в развевающихся одеждах, уже после отлета корабля (из повести мы знаем ее имя – Эоэлла).

В фильме есть всего один живой эпизод: Вершинин пытается связаться по радио со Щербой и Керном, но отвечает робот. Дескать, люди заняты – разговаривают о будущем мировом правительстве. Ага, догадывается профессор, они подхватили лихорадку и бредят…

В остальном же сценарий фильма очень плох: сюжет примитивен, ходульные и схематичные герои почти не говорят нормальным языком, сбиваясь либо на научную популяризацию, либо на газетный пафос («Заверяю советское правительство, родную коммунистическую партию, весь советский народ, что сделаем все возможное, чтобы оправдать доверие»). Еще в 1960 году Аркадий Стругацкий, пообщавшись с кинематографистами, в письме рассказывал брату о том, что «сценарий Казанцева ужасен» и что он «испортил тему». Хотя «Мосфильм» уже заключил со Стругацкими договор на экранизацию «Страны багровых туч», после выхода «Планеты бурь» и разгромных отзывов критики нечего было и думать о съемках второго «венерианского» фильма.

Сам Клушанцев относился к своему детищу самокритично. «Многое там мне не удалось, – признавался режиссер. – В первую очередь это касается актерской работы. И вина тут лежит не столько на актерах, сколько, по моему мнению, на нас с Казанцевым. Мы не сумели заложить в сценарий характеры наших героев. Мотивацию их поступков и взаимоотношений. Им просто нечего было играть…» Тем не менее у картины есть важное достоинство: отличные по тем временам спецэффекты (старт корабля, космические виды, робот, невесомость, подводный мир, ящеры, вездеход на воздушной подушке и т. п).