Судьба

У него и у Мархи было много срочных дел, поэтому они оставили Сали предаваться мыслям в одиночестве. Она сидела в темноте и смотрела, как хаппане жмутся друг к другу, совсем как беженцы Незры. Сали приходила в ярость, сознавая, что это все устроили катуанцы; она ничего не могла поделать и испытывала безграничный стыд оттого, что вынуждена бежать.

Если она спрячется, то, возможно, отсрочит возвращение Хана надолго, на десятки лет, как сказал мастер ритуалов. К тому времени власть шаманов над остальными племенами ослабнет. Хороший способ уничтожить Шакру – просто жить.

Но настоящий воин не бежит с поля боя. Не в духе Сали было цепляться за жизнь любой ценой. Броски Гадюки не бегут. Они не боятся. Не прячутся. Броски Гадюки лежат в засаде. Они наносят удар изящно и точно. Они делают первый шаг. Они выступили на защиту своего города и приняли неизбежное, когда, кроме них, никого больше не осталось. Долг и обязанности воина были просты. Несмотря на свою громкую славу и многочисленные заслуги, Сали никогда не желала быть ни вождем клана, ни символом своего народа. Сальминдэ Бросок Гадюки довольствовалась судьбой военного искусника.

К сожалению, судьбу не волновали желания Сали. Вождь не может позволить себе такую роскошь, как простое решение. Что она предпочтет – отсрочивать возвращение Хана или сражаться с Ловцами Бури? Ее цель – выжить и спасти свой народ от гнева Хана или пожертвовать будущим Незры в попытке вызволить Даэвона и, возможно, Хампу, если он уцелел? Все в конце концов сводилось к тому, что важнее для Незры, для Мали и для ее нерожденного ребенка. Сали закрыла глаза. Выбор был ясен, и ей страшно не хотелось его делать.

– Пусть Мали простит меня.

Сали села, скрестив ноги, и попыталась уйти в медитацию. Она решилась, теперь нужно было успокоить смятенную душу и подумать, что она скажет сестре и остальным, когда вернется без Даэвона и без одного из глав племени, который был также единственным хорошо обученным воином в Незре. Сали отказывалась признавать, что Хампа мертв. Она пыталась примириться с принятым решением, но это было очень тяжело.

В пещеру вернулись Мархи и мастер ритуалов Кончитша. Сали ощутила их присутствие. Не открывая глаз, она спросила:

– Уже пора?

– Сальминдэ Бросок Гадюки, – сказала Мархи надтреснутым голосом.

Сали открыла глаза и увидела, что лицо у девушки мокро от слез. Она тут же поняла, в чем дело.

– Мы нашли Хампу, – с трудом проговорила Мархи.

Сали позволила этим словам проникнуть в глубь сознания. Со своей судьбой она уже примирилась, но все-таки ей было нужно время, чтобы признать бесповоротность случившегося. Военные искусники, как правило, погибали бескорыстно. Хампа Бросок Гадюки пал в бою за почетное дело. О большем он вряд ли мечтал – ну, разве что о том, чтобы обучать ревунов. Он был привязан к этим ребятишкам.

Сали и раньше теряла близких друзей – товарищей, братьев по набегам. Каждая смерть причиняла боль на свой лад, и каждого погибшего она оплакивала, но также и понимала, что это естественный исход в том призвании, которое они выбрали. Гибель Хампы затронула другую струну. Сали думала, что ей не суждено этого испытать. В конце концов, не считая Малиндэ, у нее больше не осталось родных. Однако Хампа был не просто Броском Гадюки, не просто ее учеником – он был для Сали младшим братом, членом семьи. И не только для нее.

У всех есть свои достоинства. Сали сородичи уважали за силу и военные умения. Мали считалась самой умной. Шобанса был самым богатым и щедрым. Даэвон всегда грезил о чем-то большем и храбро стоял за свои убеждения, поэтому люди к нему тянулись. Так он объединил побежденное племя в Цзяи.

Но Хампа от всех них отличался. Многие смотрели на него снизу вверх, особенно дети, но не потому, что он отличался мудростью или обширными знаниями. Уж точно не потому, что был великим военным искусником. Люди доверяли Хампе, потому что знали: он искренен, правдив и честен. Ему недоставало таланта и опыта, однако он с лихвой искупал свои недостатки упорством и верой в лучшее. А еще Хампа ценил хорошие шутки. Все племя любило его за доброту и скромность. Особенно Сали.

Она почувствовала, что колеблется, и собрала волю в кулак. Оплакать ученика можно и потом. Сейчас надо подумать о более важных делах.

– Где он? Я должна привезти его домой.

– В тюрьме, где и остальные, – голос Мархи упал до шепота. – Повешен за ногу на столбе перед главной караульней. Весь в крови.

У Сали оборвалось сердце. С ее губ сорвался сдавленный вой. Она и так едва справлялась с горем. Эту новость – это оскорбление, это бесчестие, эту жестокость по отношению к Хампе – она уже не могла вынести. Сали перестала сдерживать боль.

– Кто это сделал?!

– Говорят, Ловцы Бури.

Сали скрипнула зубами.

– Райдан не уйдет от меня. Клянусь бессмертными душами предков, я погашу его свет и утоплю тело в бездне под Травяным морем. Я истолку его кости в ступе и рассею прах над Подлинной Мерзлотой, чтобы бессмертная душа этого негодяя блуждала вечно. Я истреблю его душу, чтобы она не обрела перерождения!