Судьба гнева и пламени

– Да, это становится все очевиднее с каждым днем, – тихо произносит Зандер. – Но какой бы талантливой художницей ты ни была, это тебя не защитит. В следующий раз тебе стоит присоединиться к детям на уроке. – В его голосе слышится смех.

– С Абарран? Она же страшнее дэйнара.

Зандер усмехается.

– Тогда, может быть, с другим учителем?

– И кто бы это был? Ты?

Его взгляд касается моего обнаженного плеча, а после снова возвращается к глазам. На лице Зандера появляется выражение, которое я не могу прочесть, но оно напоминает мне: у нас есть прошлое, полное горячих взглядов и интимных обещаний, и он, в отличие от меня, все помнит. Как бы ни хотел забыть. Мои же воспоминания крайне малы: башня и я, прижатая к стене, однако этого достаточно, чтобы щеки горели огнем. А мысль о том, что Зандер может думать обо мне как об объекте своего желания заставляет их гореть еще сильнее.

Я сглатываю.

– Что Вэнделин хотела тебе сказать?

– Это только между жрицей и мной.

– Но вы говорили обо мне.

– Да.

И никаких колебаний.

– Кажется, тебя что-то беспокоило.

– Вчера мы с тобой немного подержались за ручки, пошептали друг другу на ушко, и теперь ты считаешь, будто хорошо меня знаешь? Словно посвящена в мои мысли и разговоры?

– Ты прав. Беру свои слова обратно. Ты сволочь.

Зандер отвечает глубоким смехом, не обращая внимания на мое оскорбление, и я ловлю себя на том, что ухмыляюсь. Он встает со стула и направляется к моей террасе. Я чувствую внезапный приступ разочарования от осознания того, что он уходит.

– Когда будет эта королевская трапеза?

– Ярмарка начинается послезавтра и продлится десять дней. В это же время на площади пройдет турнир мастерства. Эдли и другие предложили завершить день королевской трапезой. Своего рода грандиозный финал. Увы, мы не сможем этого избежать.

– Не могу дождаться. Наивная принцесса будет в новом платье и все такое, – говорю я с притворным волнением.

Внимание Зандера переключается на пламя в очаге, где оно задерживается совсем ненадолго. На его лице мелькает задумчивое выражение.

– Я готов отпустить тебя, как только мы найдем предателя, который помог убить моих родителей. Ты сможешь покинуть Илор и вернуться к себе подобным, если пожелаешь. Я даже попытаюсь спланировать для тебя мирный переход через Разлом.

– Ты отпустишь меня? Просто так? После того, что я сделала?

– Кто теперь смотрит на ситуацию лишь с одной стороны? – Он ухмыляется. – Даю слово. Спокойной ночи.

Зандер выходит на террасу и исчезает под дождем.

У меня были большие планы на повторный обыск каждого уголка моих покоев, но я пользуюсь моментом и сворачиваюсь калачиком на софе, наблюдая за танцем пламени, что создал Зандер во время нашего крайне вежливого разговора.

А затем сон принимает меня в свои объятия.

* * *

– Здесь пахнет сажей!

Коррин входит в мою спальню с подносом для завтрака, пробуждая меня от глубокого сна. Я стону и изо всех сил пытаюсь сориентироваться, пока она раздвигает шторы и толкает дверь на террасу. Ослепляющий солнечный свет льется внутрь. Похоже, это будет еще один солнечный теплый день.

– В чем вы, во имя Судеб, спите?

Я смотрю на свое персиковое платье, которое носила вчера. Мне требуется мгновение, чтобы вспомнить – я задремала в нем, на софе. И все же теперь я под одеялом в своей постели.

Я не помню, чтобы вставала ночью.

– Неважно. Я найду вам подходящее платье, – ворчит Коррин. – Сегодня вы будете гулять по двору с мисс Анникой. Покажите себя. В идеале, не создавая проблем.

– Я не создаю проблем.

– С тех пор, как вы прибыли, вы не создали ничего, кроме проблем. – Служанка вытаскивает рулон бумаги из-под рукава и протягивает его. – Мне удалось раздобыть еще четыре листа, чтобы занять вас. И немного свежего графита.

В моей груди разливается тепло.

– Спасибо. Это было мило с твоей стороны. И неожиданно.

– Это милость короля. Поблагодарите его. Я обегала половину замка, пытаясь найти все это. В последнее время они рассылают так много писем, что наши запасы истощаются. Бумага изготавливается не так быстро. Ее нельзя просто штамповать…

Коррин бормочет что-то о бумаге, голубках и шпионах, а мои глаза устремляются к софе, на которой я заснула, и к столу, где я оставила набросок с лицом Софи.

Его там больше нет.

21

– Долго ты планируешь так на меня смотреть? – резко говорит Анника.

Она вертит ярко-розовый лепесток между кончиками пальцев, прежде чем заправить его в свои локоны, чтобы тот присоединился к остальным. Сегодня она выглядит особенно сияющей, в шелковом платье насыщенного цвета фуксии, идеально подходящего к оттенку лепестков, а ее волосы распущены по спине.

– Как же? – Я притворяюсь невинной, за что получаю равнодушный взгляд.

Так, будто она пьет человеческую кровь.

Мое осознание этого факта находит будто волны – тихий голосок, говорящий время от времени, странное беспокойство, проносящееся вдоль позвоночника. Но позже я вспоминаю, что ее клыки мне не угроза, и, кроме того, илорианцы вовсе не похожи на паразитов из легенд.