Судьба гнева и пламени

– Один сегодня умер, а Тайри слишком ценен, чтобы его казнить, так что я оставлю его в башне.

– Кто-то умер во время допроса?

– Абарран перерезала ему яремную вену, да.

Я съеживаюсь.

– Зачем она это сделала?

– Мне нужно было что-то сделать с той маленькой ложью Сирше, которую вы с Анникой придумали. Источник обвинения не допросить в суде, если он мертв.

Его слова действуют на меня как удар в грудь.

– Он умер из-за меня.

Из-за моего блефа.

Зандер какое-то время изучает меня, словно взвешивая волну вины, нахлынувшую на меня.

– Он был мертв в тот момент, когда Абарран схватила его. По правде говоря, он получил более милосердную смерть, нежели другие. Ты помогла ему в этом.

– Тогда почему мне не лучше, – бормочу я.

– Тебя утешит знание того, что он убил кормилицу?

– Правда?

Зандер пожимает плечами.

– Я не знаю, но он как минимум был сообщником, и наверняка у него на руках чья-нибудь кровь.

Как и у всех нас.

– Почему Бексли так стремится пообедать ибарисанцем?

– Потому что ибарисанская кровь опьяняет. У большинства илорианцев никогда не было возможности попробовать ее. – Зандер поворачивается, чтобы встретиться со мной взглядом. – Она не причинит тебе вреда.

– Я знаю. Но это странно, когда кто-то открыто жаждет питаться мной, как кусочком шоколадного торта.

– Отличается ли это от того, когда кто-то вожделеет тебя иными способами? – тихо спрашивает он, опуская взгляд на мой рот.

Мы сидим так близко, что в свете фонаря я могу различить золотые блики в его радужках.

Я предполагаю, что Зандер снова проверяет меня, но, даже зная об этом, мое сердце мгновенно принимается отбивать бешеный ритм. Воздух в кабинке сгущается, звуки смеха и приглушенных разговоров, окружающих нас, опьяняют. И между нами что-то полностью меняется. Очень быстро.

Зандер сглатывает. Он тоже это чувствует. Но затем его внимание переключается на задернутую занавеску.

– Не знаю, какие методы применит Бексли к этому Кэйдерсу, но сохраняй самообладание и ничего ей не говори.

Аттикус отдергивает занавеску, и Бексли с кошачьей грацией проскальзывает внутрь. Рядом с ней крепкий мужчина лет сорока с поразительными бледно-голубыми глазами и золотистой кожей, обветренной, вероятно, годами путешествий по морю и палящим солнцем. Он не улыбается, ничего не говорит. Сначала смотрит на Зандера, затем на меня, задерживая взгляд чуть дольше. На его лице не проявляется ни потрясения, ни нервного напряжения. Кажется, он не узнает нас и даже не подозревает, напротив кого сидит. Это долгожданное облегчение.

Официант ставит на стол три кружки эля – одну перед капитаном, остальные передо мной и Зандером – и тихо исчезает.

Бексли подмигивает мне.

– За мой счет.

– Чего ты хочешь? – Голос капитана низкий, хриплый и с сильным акцентом.

– Тише, Кэйдерс, нельзя так вести себя с моими друзьями, – напевает Бексли и кладет руку на спинку скамейки, чтобы накручивать один из локонов капитана на палец.

– Каждый раз, когда ты просишь меня об одолжении, клянусь, мне это каким-то образом обходится дороже, чем тебе.

– А я клянусь, что ты будешь не против заплатить эту цену, – возражает она.

Его внимание скользит по верху ее платья – половина ее сосков все еще видна, – но не отвечает.

– У них есть парочка вопросов о твоих пассажирах, в частности о заклинателях, которые, возможно, были у тебя на борту.

– Они путешествовали через Скатрану, – добавляет Зандер, аккуратно сложив руки рядом с кружкой эля.

Он даже не притронулся к ней.

– Ага, со мной всегда путешествует заклинатель. Он управляет ветром и приручает дрянных сирен.

– Меня интересуют не заклинатели на службе у Сикадора, а те, что ищут пути в Цирилею.

В глазах капитана мелькает узнавание. Мимолетное, но этого достаточно, чтобы мое сердце забилось от волнения.

Но он ничего не говорит.

Зандер небрежно тянется вниз, чтобы вытащить горсть монет из своего денежного мешочка. Затем складывает их аккуратной стопкой между стаканами с элем.

– Ага, со мной в порт прибыла заклинательница. Она оставалась на нижней палубе и особо не беспокоила.

– Только одна?

Кэйдерс опускает голову.

– Как она выглядит?

Взгляд Кэйдерса скользит по стопке монет, а после он берет свой эль и делает долгий глоток. Мягчайший вздох срывается с губ Зандера, когда он снова роется в мешочке, вытаскивая еще одну такую же стопку.

– Женщина с длинными волосами, черными, точно чернила, и глазами, похожими на зеленые драгоценные камни. Симпатичная штучка.

– Она назвала имя?

Кэйдерс снова делает большой глоток. Но на этот раз Зандер не так быстро достает монеты. Он наклоняется вперед и сквозь зубы повторяет:

– Как ее звали?

Кэйдерс свирепо смотрит на Бексли, широким жестом собирает свои монеты и ссыпает их в кожаную сумку на бедре, а после собирается выскользнуть из будки.