Судьба гнева и пламени

Какая польза от меня Зандеру?

– Потому что я хочу, чтобы люди видели, что ты все еще здесь, при королевском дворе, рядом со мной. – Я остро ощущаю, как он наклоняется, его голос падает на октаву. – Немногие знают, что случилось, и о твоем недуге памяти. Только те, кому я доверяю. До нас дошли слухи, будто королева Нейлина лихорадочно ищет доказательства, что ты жива, поэтому, возможно, твоя мать все еще любит тебя. Мы предполагаем, она не знает, что ты не помнишь саму себя.

– Ты веришь мне?

– Я верю Вэнделин.

И она по большей части права, хочется сказать мне, но я прикусываю язык. Хотя Вэнделин и не обладает всеми подробностями.

– А что произойдет после того, как распространится слух, что я жива?

– Я ожидаю, что те, кто помогал тебе ранее, поверят, будто ты убедила меня в своей невиновности и что королева Нейлина свалила все на тебя.

До меня наконец доходит.

– Ты хочешь их выманить.

– В конце концов, они найдут способ снова связаться с тобой. И когда они это сделают, мы накажем их соответствующим образом.

Меня поражает это обещание.

– Солдаты нашли что-нибудь в Линделе?

– Да. Армию лорда Тэлора, готовую защитить нас от Ибариса.

Я чувствую, как мои плечи опускаются.

– Ты надеялась на другой исход? Возможно, хотела обнаружить, что один из моих самых сильных союзников отвернулся от меня? – спрашивает он.

Зандер почувствовал мое разочарование, но, увы, неверно его истолковал.

– Нет, это хорошо. Я просто… учитывая все, что я слышала о той ночи, о том, что принцесса Ромерия сделала с тобой…

– Что ты сделала со мной, – поправляет он.

– Верно. – Обвела его вокруг пальца, заставив думать, будто она влюблена в него. – Я надеялась, что это может оказаться полезным. Для тебя.

А это, в свою очередь, могло бы оказаться полезным для меня.

Зандер долго молчит.

– К северу от крепости есть горы, которые ибарисанцы могут использовать без ведома лорда Тэлора.

– Значит, их все еще можно там отыскать?

– Если мы попробуем. Мы могли бы приложить усилия, чтобы выследить их, но мы заняты защитой границ от вторжения Ибариса в отместку за убийство их принцессы и их короля.

Хотя я жива, а королева Нейлина убила собственного мужа.

– Думаешь, они вторгнутся?

– Считаю, твоя мать отчаянно нуждается в наших землях, но, если есть возможность не устраивать массовые побоища, она станет ее искать. Наш лучший план – дождаться, пока твои родственники, пойманные в ловушку в Илоре, сделают следующий шаг. Они не могут вернуться через Разлом, а поскольку их осталось не более двух сотен, они не смогут победить мою армию в одиночку.

Он звучит так уверенно, но неужели это всего лишь игра?

Улица, по которой мы едем, чуть дальше встречается с другой, более оживленной, где разносится гул голосов и суетятся пешеходы – их руки нагружены хлебом и цветами.

– Что это?

– Рынок. Жители нашего города, а также соседних, приходят сюда, покупают и продают продукты из своих садов, товары из своих кузниц и тому подобное.

Я улыбаюсь, вспоминая жаркие летние дни, когда я гуляла по переполненным узким проходам фермерского рынка у себя дома. Такое ощущение, словно прошла вечность с тех пор, как я покинула его. Я уверена, все мои растения в горшочках на подоконнике завяли от нехватки воды. Арендная плата давно просрочена. Приходил ли мой домовладелец за деньгами? Он должен был понять, что я пропала. Сообщил ли он об этом? Кому-нибудь вообще есть дело до того, что я пропала?

– У меня к тебе предложение, Ромерия, – прерывает мои мысли Зандер. – Вернее, у тебя есть выбор. В завершение этой поездки ты можешь вернуться в заточение и продолжить быть узницей Илора. Можешь, затаив дыхание, изо дня в день ждать прогулки по территории в чьем-то сопровождении, надеясь, что я не запру твои окна и не отниму у тебя возможность наблюдать с балкона за жизнью илорианского двора. Или же ты можешь помочь мне защитить Илор и по ходу обретешь хоть какое-то подобие свободы.

Заключение или свобода – что бы ни значило данное слово в этом волшебном мире. Король знает, что для меня свобода – очень заманчивая перспектива. Все это время он подкармливал меня крошечными глотками жизни вне стен моей клетки, и теперь я каждое утро хожу туда-сюда, будто хорошо обученная собака, в ожидании чего-то большего. Как долго Зандер размышлял над тем, чтобы предоставить мне этот так называемый «выбор»? Он решил так недавно, или все это было частью тщательно составленного плана с того самого момента, как он приговорил меня к заточению в этих чертовых покоях?

Я стискиваю зубы в попытке сдержать нарастающее чувство досады. Что не так с людьми, которые предлагают мне столь ограниченный выбор? Сначала Корсаков, затем Софи, а теперь и Зандер.