Судьба гусара

Дэн физически чувствовал, как мысли о польке уже заняли всю его голову, ни о чем другом молодой человек и думать-то уже не мог… и не хотел, если откровенно. Почему-то Денис не видел за столом ни Катаржины, ни ее кузины с мужем. Не пригласили? Не позвали? Маловероятно. Да, Василевские — дворянчики те еще, можно сказать — голь-шмоль, но все же общество в Звенигородке не такое уж и большое, а, по правде говоря, и вовсе маленькое, каждый человек на счету. Тем более — каждая дама.

— А вот, господа, давайте в карты поиграем!

— А может, потанцуем все же? Не хотите ли вы танцевать, господа? Voulez-vous danser?

— Мазурку! Мазурку давайте!

— Или полонез!

Привстав, хлебосольный хозяин махнул рукой. Крепостные музыканты бодро заиграли мазурку. Все тут же пустились в пляс… все, кроме Дениса Давыдова. Тот все высматривал свою польку… да, так и не высмотрев, махнул рукой и, подкрутив усы, бросился танцевать мазурку.

Когда музыка кончилась, лихой гусар все ж таки улучил момент и, ничтоже сумняшеся, спросил про Василевских хозяйку, любезную госпожу Наталью Ивановну.

— Василевские? Ох, Денис, Денис! — старушка шутливо погрозила Давыдову пальцем. — Знаю, кто тебе нужен. Ну тянуть не буду — обещались быть. А уж чего так припозднились — не ведаю.

Окрыленный надеждой гусар сразу же почувствовал себя куда веселее и даже ринулся было танцевать полонез, да не успел — музыка кончилась, и гостей вновь попросили к столу. Подали очередное блюдо — гуся, жаренного с яблоками и гречневой кашей, к гусю, как и подобает, — наливочки… ну и гусарского вина. Никто ведь и не сказал, откуда оно, все считали — французское. Дамы пили да нахваливали, щурясь от удовольствия.

Хозяйка, Наталья Ивановна, сославшись на усталость, вскорости отправилась спать, уехали восвояси и некоторые гости… а Василевских все не было, и это заставляло Давыдова нервничать. Ах, Катаржина, ma petite amie, неужели же так и не удастся свидеться?

Под гуся и водочку завязалась неспешная дружеская беседа. Хозяин, старый майор Михайла Феклистович принялся вспоминать былые сражения, походы под началом славного графа Суворова, тогда еще — генерал-аншефа. Вспомнил и про Давыдова:

— Знаю, знаю, Денис Васильевич, дорогой, как граф тебя с братцем привечал! Об том Александр Васильевич как-то рассказывал, как у родителей твоих гостевал.

— Когда мы с братом были детьми, — ностальгически покивал Денис. — Александр Васильевич тогда предрек мне военную карьеру. Брату же — статскую. А вышло — что и он по моим стопам пошел.

— Ну, что ж, братцы, — Михайла Феклистович неожиданно подмигнул гусарам с самым заговорщическим видом. — Не хотите ль взглянуть на греческие услады мои? И от тех услад угоститься.

— Что еще за услады такие? — мигом заинтересовались гости. — А ну-ка, любезнейший господин майор, покажи!

— Так я и собираюсь. Только — тсс! Без дам надобно.

Ну, без дам так без дам…

Тайненько, по одному, по два, господа гусары вслед за гостеприимным хозяином проследовали на задний двор. Там тоже простирался сад, только устроенный на особый манер, по образцу знаменитого француза Ленотра — с четко разбитыми аллеями, аккуратно подстриженными кустами и ажурными деревянными беседками, густо увитыми лозою и плющом.

Все это освещалось горящими факелами… кои держали в руках нагие юные девы, стоявшие на постаментах на манер греческих статуй!

— Вот он мой греческий парадиз! — не преминул похвалиться хозяин. — Девки — все крепостные мои, так что ежели какая кому приглянется — против не буду. Угощайтесь, господа мои!

— Вот это да! — восхитились гусары. — Ай да Михайла Феклистович, ай да хват! Видим, видим — есть еще порох в пороховницах.

Лишь Сашенка Пшесинский покраснел… ну, это он от молодости, верно. Впрочем, и Дэна это все тоже как-то коробило. Как-то вдруг не по себе стало. Еще бы! Совсем молоденьких крепостных девчонок вдруг заставили раздеться и выстроиться в ряд для обслуги подвыпивших гостей. Это ж надо было до такого додуматься! Какая уж там нравственность…

Пара гусаров уже повела в беседки сисястых дев, кто-то еще выбирал, приглядывался… в том числе — и закадычные друзья: Денис Давыдов с Алексеем Бурцовым.

— Это ж гнусно как! — взволнованно прошептал Денис… нет, все ж таки — Дэн! — Жалко девок-то. Вон те две — совсем еще дети… и их с малых лет… вот так! Рабство, одно подлое рабство кругом… Эх, Россия, Россия…

— Тсс! — Бурцов поспешно огляделся вокруг. — Тише ты, вольтерьянец! Забыл, за что тебя к нам сослали?

— Да уж не забыл, как же.

— Вот и я о том, друже. Вчера — басня про императора — «Орлица, Турухтан и Тетерев», сегодня вот — выступления против существующих порядков… А завтра что? Революция?

— Басня-то, кстати, из Сегюра!

— Знаем мы твоего Сегюра! Ох, Денис, Денис… вижу, неприглядно тебе все. Да и мне, кстати, не очень. Одно дело, когда с дамою по желанию… и совсем другое, когда вот этак — по-скотски… Пойдем-ка лучше напьемся, Денис!

— А вот это хорошая идея! К столу, друг, к столу!