Судьба гусара

— Семь с полтиной? — тут уже округлил глаза и Давыдов. — Да я третьего дня на базаре Монтеня за такую цену видел! Парижское, между прочим, издание. А тут… Семь с полтиной за дрянное бендерское вино?

— Таки не такое уж оно и дрянное, любезнейшие господа! Вот, извольте отпробовать… Сара, Сара, стаканчик налей.

Супруга шинкаря Сара оказалась весьма дородной особой с необъятной талией и круглым красным лицом, обрамленным когда-то черными, а ныне уже заметно поседевшими и поредевшими кудрями.

— А вот, прошу вас, господа!

Гусары переглянулись и хмыкнули. Чего уж! Сказано — «стаканчик» — так стаканчик Сара и вынесла, ни больше, ни меньше.

Пятерым повезло сделать по глоточку…

— А ничего, — почмокав губами, резюмировал Бурцов. — Терпкое. Чем-то похоже на бордо.

— Скорей, на бургундское, — ротмистр князь Серега Пушков скорбно покачал головою. — Что ж, берем и это, други. Или в другую корчму заглянем?

— Некогда уже в другую, Сергей. Эй, дядька Лазарь. Уложи-ка бутылки в корзину… а лучше в мешок. И соломой проложить не забудь.

— Не извольте беспокоиться, господа.

Купив дюжину бутылок бендерского вина и ведро сладковатой виленской водки, гусары на рысях понеслись дальше, на окраину Звенигородки, в усадьбу суворовского ветерана Михайлы Феклистовича Петрова-Задунайского.

Пока задержались в шинке да пока ехали — уже и совсем стемнело. В окружении мерцающих звезд выкатилась на небо сверкающая серебряная луна с обгрызенным боком. В палисадниках залаяли, загремели цепями псы. Гусары озадаченно придержали коней.

— Ну, и где усадьба?

— Вроде тут должна быть. Там старый дуб еще, сколько помню.

— Так вон же он, дуб!

— Это, Сашенька, не дуб. Это липа.

— А дуб тогда где?

— Хороший вопрос, Александер!

— Я не пойму, господа. Мы что же, заблудились, что ли?

Денис громко расхохотался и покачал головой:

— Право слово, заблудились! Кому рассказать — вот ведь смеху-то.

— Ой, господа гусары… Смотрите-ка! Вроде бы как — огни…

Корнет Сашенька Пшесинский указал рукою. Все повернули головы и притихли… Увидели невдалеке, за кустами, мерцающие огни свечей, услышали веселые голоса и смех.

Не прошло и пары минут, как гусары уже спешились во дворе обширной усадьбы. Сам хозяин, Петров-Задунайский, крепенький добродушный старик в шелковом кафтане и екатерининском парике, встретил незваных гостей радушно:

— Гусары! Ах, гусары. Как вас видеть рад. Что припозднились? Ой, о чем я? Хорошо, что хоть так приехали.

Бросив коней вмиг подбежавшим слугам, гусары по очереди облобызались с хозяином и его супругой — седенькой и сухонькой Натальей Ивановной, в силу своего возраста уже начинавшей откровенно зевать.

— Мы ведь тут, в деревнях, обычно рано спать ложимся, — с улыбкою пояснил ветеран. — Да и встаем — с солнышком. Вот Наталья-то Ивановна и… Ну, пошлите, пошлите к гостям. Вы их всех, я думаю, знаете.

Ну, конечно, знали. Приезжих не было, а все местные были промеж собой знакомы давно, а некоторые — довольно близко. Раскланявшись, пожав руки и расцеловавшись, вновь прибывшие гости расселись за длинным столом, накрытым прямо в саду, средь цветущих яблонь и вишен.

Опустившийся вечер был изумительно тих и спокоен — ни ветерка, даже ни дуновения. Тем не менее было вполне комфортно — не жарко и не холодно — еще не началась та изнуряющая летняя жара, которая частенько случается в Малороссии.

Шныряли туда-сюда слуги с подносами. В высоких подсвечниках ярко горели свечи. Пахло французскими духами, свежесваренной ухой и мускусом. Гусары лукаво поглядывали на собравшихся за столом дам и поддерживали светскую беседу, крутившуюся вокруг одной из самых модных ныне тем — международной политики и, конечно, Наполеона.

— Ах, господа, говорят, Буонапарте — это такой шарман!

— Узурпатор он, а не шарман, Валерия Ниловна.

— О да, да, согласна с вами, милейший Викентий Петрович. Узурпатор и тerrifiant… однако же — и шарман. Ах, вы слышали, как изменилась при нем французская мода? Дамы из общества, пардон, почти голые ходят. La mode a la Greece Ancien.

— Хотелось бы посмотреть на таких дам! — не выдержав, расхохотался Бурцов.

Сидевший рядом хозяин бала наклонился к ротмистру и что-то зашептал, заговорщически улыбаясь и похлопывая собеседника по плечу.

Алексей (Это ёра Бурцов-то!) округлил глаза и восхищенно присвистнул. Интересно, что ему такое сказали?

Впрочем, у Дениса Давыдова голова болела сейчас вовсе не о том. Среди собравшихся дам гуляка-гусар безуспешно выискивал глазами пылкую польскую красавицу Катаржину, с которой познакомился с месяц тому назад на одном из подобных же балов. Катаржина приехала из Белостока, навестить свою кузину Ванду Василевскую, проживающую с мужем в Звенигородке, о чем Денис Васильевич узнал уже с чужих слов, ибо красавица Катаржина ни бельмеса не понимала по-русски да и по-французски говорила вкривь и вкось.