Судьба протягивает руку

На мировые премьеры меня не пускали, видимо, объясняя принимающей стороне, что режиссёр чрезвычайно занят. А когда уже стали возникать совсем неловкие ситуации, за границу начали посылать Веру – так она объездила несколько десятков столиц, появляясь на обложках иностранных журналов и раздавая интервью. Куда-то ездила одна, в какие-то страны с Муравьёвой или Баталовым, а я всё пытался навести справки, почему меня не пускают. Поразительно: в иностранной прессе о фильме отзывались восторженно, называли визитной карточкой СССР, но режиссёр, этот фильм создавший, не мог представлять страну за границей.

Я пытался выяснить причину, но на мои вопросы только пожимали плечами. Пошёл к директору «Мосфильма», а Николай Трофимович Сизов говорит что-то невнятное: «Ты знаешь, не время обсуждать этот вопрос, пока картина на слуху…» Пошёл к Филиппу Тимофеевичу Ермашу, начальнику Госкино, надеясь, что хотя бы он разъяснит, всё-таки человек в ранге министра. Ответ такой: «Не стоит тебе вообще поднимать эту тему…»

Да что за чёрт! И тут новость: оказывается, картина выдвинута на «Оскар». Узнал я об этом, что называется, из газет – случайно попалась на глаза заметка. Я совершенно не был осведомлён о деталях выдвижения, думаю, этот вопрос обсуждался если не в ЦК, то, по крайней мере, в секретариате Союза кинематографистов, и, скорее всего, при выборе руководствовались тем, что Брежневу очень понравилось наше кино, как будто он даже пересматривал его три раза подряд, хотя, думаю, Леонид Ильич и внимания бы не обратил, если бы на «Оскар» выдвинули другую картину.

Позже в прессе мелькнула информация, что «Москва слезам не верит» вошла в номинацию. Но мы в Союзе толком даже не знали, как устроена американская система, не интересовались ею, что, в принципе, объяснимо и по большому счёту правильно. «Оскар» – чужой праздник. Призы Американской киноакадемии – это, по сути, аналог премирования на нашем Всесоюзном кинофестивале. Что-то подобное есть и в других странах, но только американцам удалось сделать свой внутрикорпоративный конкурс событием мирового масштаба.

Я до этого даже не интересовался, кто от нашей страны выдвигался, кто номинировался, кто получал американскую премию, разве что запомнил журнальную фотографию Люси Савельевой 1968 года с «Оскаром» в руках. Бондарчук тогда в США не поехал, потому что снимал в это время кино, и отправили исполнительницу роли Наташи Ростовой.

Зато со времён перестройки Россия стала остро переживать, получит Ди Каприо премию за лучшую мужскую роль или нет. Даже пари заключают, делают ставки, и ажиотаж этот выглядит странно, а порой унизительно: да зачем он вам нужен, этот американский «Оскар» – осколок чужой жизни? Казалось бы, живите своей, не поддавайтесь на манипуляции, на изощрённую рекламу, так ведь нет: сидят до утра у телевизора, смотрят прямую трансляцию, ощущая себя причастными к чему-то великому.

И тут я получаю письмо из Америки, которое пришло по адресу «Мосфильма». Текст на иностранном, поэтому пришлось быстро искать кого-то со знанием английского. Выясняется: меня с супругой приглашают на церемонию вручения 30 марта 1981 года, но приехать надо заранее, 27-го. Потому что там будет какой-то ланч для номинантов, а в последующие дни другие важные мероприятия. В конце письма приписка: дорога за ваш счёт, – что усугубляло моё и так незавидное положение невыездного.

Я стал наводить справки, а что же это такое – «Оскар», и выяснил, что до меня в номинацию «Лучший фильм на иностранном языке», кроме «Войны и мира» Бондарчука, попадали «Братья Карамазовы» Пырьева, «Чайковский» Таланкина, «А зори здесь тихие» и «Белый Бим Чёрное ухо» Ростоцкого. То есть опыт поездок на церемонию в Лос-Анджелес у наших кинематографистов был, дошли до меня какие-то обрывки чужих впечатлений о яркой церемонии, и я решил пойти к Ермашу, сообщить о приглашении из Америки. Пришёл как ни в чём не бывало, можно сказать, по бытовому вопросу – поинтересоваться, могут ли нам оплатить дорогу в Америку, потому что никаких соображений, где взять деньги, у меня не имелось.

Филипп Тимофеевич нашёл прекрасный выход из положения, не стал в очередной раз придумывать версии, искать обоснования моего невыездного статуса, он просто насмешливо поинтересовался:

– А ты знаешь, кто там ещё кроме тебя в списке претендентов?

– Нет, – сказал я.

И Ермаш огласил список: Иштван Сабо, Акира Куросава, Франсуа Трюффо, Карлос Саура…

Расчёт оказался верным: я устыдился. Мыслимо ли трепыхаться, да ещё и денег на поездку у государства просить, когда результат предрешён: в списке претендентов – классики мирового кинематографа.

И я ушёл от Ермаша, подбадривая себя, что и номинация – серьёзный успех, который поможет прокатчикам вернуть деньги, привлечёт внимание критики и в итоге пойдёт на пользу картине.