Судьба протягивает руку

Поначалу Раиса Захаровна предназначалась Алентовой. Мы много с Верой об этой роли говорили и даже много напридумывали. Но в те же сроки снимался фильм «Время желаний». На главную роль Юлий Райзман утвердил Веру, и стало понятно, что сниматься в двух фильмах по срокам она не сможет и нужно выбрать один. Раиса Захаровна – роль эпизодическая, Райзман предлагал роль главную и очень интересную. Вера выбрала работу с Райзманом. И тогда у меня родилась заманчивая идея – позвать на роль Раисы Захаровны Доронину. Она пришла, мы попробовали, долго разговаривали, но чувствую: Татьяна Васильевна сомневается, видимо, возникли обычные для большинства артистов опасения, не повредит ли роль сложившемуся имиджу. В итоге Доронина отказалась, хотя могла бы получиться очень интересная, неожиданная для неё роль.

Хорошая проба получилась с Ольгой Яковлевой, очень кстати пришлась её манерность, добавила колорита, но и Яковлева подошла к этой работе с осторожностью, как будто щупая лёд под ногами, опасаясь, как бы не провалиться, потом надолго исчезла, а потом всё же позвонила и сказала, что отказывается. Уже пора начинать съёмки, ехать в экспедицию, а у нас не подобрана Раиса Захаровна.

Мысль насчёт Гурченко у меня мелькала, а тут ещё дополнительная гирька на весы: мой редактор Людмила Шмуглякова говорит:

– Почему бы вам не попробовать Гурченко?

– Если она согласится, давайте…

Шмуглякова приятельствовала с Гурченко и взялась провести переговоры.

На роль младшей дочери взяли Ладу Сизоненко, пришедшую на «Мосфильм» по объявлению, старшей – выпускницу Школы-студии МХАТ Яну Лисовскую. Долго искали сына, и в конце концов я утвердил Александра Озерова – очень талантливого парня из знаменитого в те годы пародийно-музыкального ансамбля «Бим-Бом». Таким образом, актёров для экспедиции мы отобрали, а Раиса Захаровна в Карелии была не нужна: сцены в доме запланировали снимать позже на «Мосфильме».

Уже из Медвежьегорска отправили Гурченко телеграмму, поздравили её с присвоением звания народной артистки СССР. Окончательного согласия участвовать в картине она не дала, должна была приехать для подробного разговора в экспедицию, по-другому встретиться не получалось из-за съёмок.

Вообще мой опыт свидетельствует, что все эти актёрские рыдания о «зависимой профессии», причитания: «Мы люди подневольные», как правило, враньё. Когда речь идёт о студенте, приглашённом впервые в кино, ещё можно говорить о какой-то зависимости, но чуть поднатаскается – и пошли условия, только и ждёшь подвоха даже от начинающих, а уж о маститых и говорить нечего.

И сразу в Медвежьегорске у нас закавыка: на завтра назначена съёмка, на площадке идёт подготовительная работа, и тут прибегает второй режиссёр и испуганно сообщает: «Озеров не приедет – отказался». Все, разумеется, в панике, я к телефону, рассчитывая уговорить парня из «Бим-Бома», однако мне было сказано: «Извините, мне нужно делать выбор между кино и ансамблем, и я выбираю ансамбль…»

Пришлось вспоминать, кто у нас там ещё пробовался на Лёньку. Был неплохой парень, но, как мне тогда казалось, значительно уступающий главному претенденту. Игоря Ляха еле-еле вызвонили, попросили срочно выехать в Медвежьегорск, и на следующий день он уже был у нас. Правда, случилось непредвиденное: одновременно появился ещё и Озеров, решившийся всё-таки сняться в кино.

Вопрос: как поступить? Я выхожу на площадку, рассказываю группе всю историю и предлагаю: «Давайте определим голосованием, кто будет играть Лёньку». А у нас был замечательный художник, один из самых опытных на «Мосфильме» – Феликс Иванович Ясюкевич, вот он и говорит: «А чего тут голосовать? Которого вызвали вторым и надо оставить… Первый-то отказался…» И я говорю Озерову: «Ну всё, извини, ты сделал свой выбор». А Игорь Лях в итоге попал в десятку – и типаж замечательный, да и вообще здорово сыграл Лёньку.

Гурченко появилась в Медвежьегорске, когда уже вовсю шли съёмки. Я вручил ей огромный букет цветов, поблагодарил, что приехала, стал говорить, как много у неё было замечательных ролей, стал делиться планами, дескать, нужно придумать для вас что-нибудь интересное, новое…

Гораздо позже я с удивлением прочитал в воспоминаниях Гурченко, что я чуть ли не с высокомерием её встретил, сказав: «Вы уже так много всего наиграли… Я даже не представляю, что вы ещё можете…» Не знаю уж, почему она так причудливо представила мои более чем доброжелательные слова – вероятно, хотелось интереснее описать своё участие в фильме, мол, всё начиналось драматично, но она мужественно сказала себе: Люся, стоп, надо терпеть, и в итоге всё закончилось победой. Как бы там ни было, Гурченко, безусловно, украсила наше кино. В Медвежьегорске мы сняли на всякий случай, как она идёт по деревне, направляясь в сторону Васиного дома на разговор с Надей, но этот её проход в фильм не вошёл.