Судьба убийцы

Ночь разочарования. Я вышла из своей комнаты и тихонько пробралась в кабинет отца. Прошлой ночью я стащила с его стола кое-какие записки. Там рассказывалось о дне, который он провел с моей мамой, когда они оба были очень юны. Он писал, как прочел для нее записи, оставленные ей матерью, секрет изготовления свечей. Как странно, когда человек, держащий себя в ежовых рукавицах, описывает нечто столь трогательное. И еще я прочла там то, чего не знала раньше. Однажды мама позвала отца и сказала, что мне пришло время родиться. И когда он пришел в комнату, где я должна была выйти из ее утробы, она зажгла те самые свечи.

Как он мог не рассказать мне об этом? Может, ждал, пока я стану старше? Сохранились ли эти бесценные записи, сделанные рукой моей бабки? Я положила его записки туда же, откуда взяла, сдвинув листы, чтобы лежали неровно, как и было.

Сегодня, дождавшись, когда он наконец отправится в постель, я снова прокралась в его кабинет. Мне хотелось еще раз прочитать, с какой нежностью он думал о маме, о его удивлении и растерянности в ту ночь, когда я родилась, о том, как он не верил, что я выживу.

Но исписанных листов не оказалось там, где я их оставила. Я разворошила угли в очаге, в надежде, что, если прибавить света, я сумею отыскать их, и поняла, какая судьба постигла эти записи. Клочок бумаги со словами «буду вечно сожалеть» у меня на глазах свернулся в трубочку. Это были слова с последнего листа. Я смотрела, как они догорают. Теперь они потеряны для меня навсегда.

Не понимаю, почему он постоянно сжигает написанное? Может, он пытается таким образом изгнать свои воспоминания? Или боится, что, если записать события, они сделаются значительными? Надеюсь, когда-нибудь мы сядем с ним рядом и я заставлю его рассказать все, что он только сможет вспомнить о своей жизни. Я запишу все и не позволю пламени украсть это у меня.

Из дневника Би Видящей

Мы снова поднялись на Проказницу, но ощущение было такое, будто это совсем другой корабль. Альтия, Брэшен и Эйсын были на борту, но матросы Совершенного сошли на берег. Из случайно подслушанных разговоров я поняла, что Брэшен позаботился, чтобы им дали денег на первое время и выплатили остальное, что причиталось, в течение двух дней, а еще чтобы все они получили рекомендации для будущих нанимателей. Некоторые из них годами не сходили на берег, Совершенный был им домом. Эти матросы уже болтались у причалов в поисках нового рождения на другом корабле.

– Зачем так спешить с отплытием? – спросил Лант у Эйсына.

Мы забились на камбуз, чтобы не путаться под ногами, а Эйсын принес туда сверток, который доставили на корабль для меня, – что-то, завернутое в парусину и перевязанное бечевкой. Распутать узлы оказалось непросто, но мне не хотелось резать веревку.