Судьбу не изменить, или Дамы выбирают кавалеров

– Давно, – буркнул Марат не совсем довольно – он привык есть молча, а Вова то и дело вынуждал его нарушать это правило, – я пришел – он уже был. И это, Вовчик… давай поедим сперва, а потом в вопросы поиграем, хорошо?

Вова согласно кивнул и больше не посмел отвлекать Марата от трапезы. Закончив обед, они вышли на крыльцо покурить, и Вова решился на повторный штурм:

– Так, говоришь, давно Леон работает?

Марат затянулся дымом и кивнул:

– Сказал же – давно. До него другой кто-то был, но полег в разборках. Ты местный вообще?

– Местный.

– Наверное, тоже малой совсем был, когда тут дела творились.

– Так Леон вроде не намного нас с тобой старше.

– Да при чем Леон тут… Он в то время еще тоже под стол пешком бегал. А мне дядька рассказывал.

– А кто твой дядька?

– Торговый центр «Ритм» знаешь? На северной окраине, – спросил Марат, аккуратно стряхивая пепел в урну, и, когда Вова кивнул, продолжил: – Ну, теперь он дяде моему принадлежит, как раз в ходе тех разборок и отмутил он его на пару с корешем. От дел отошел давно, теперь честный бизнесмен, налоги платит, пятое-десятое… но в общак все равно отстегивает, хоть пока и некому.

Вова потряс головой, словно утрамбовывая полученную информацию:

– Погоди, Марат… я запутался совсем – дядя, «Ритм», общак, разборки… Такое ощущение, что я в девяностые попал.

– А ты думал, что в сказку, мальчик? – раздался сзади голос Ворона, и Вова едва не откусил кончик языка, захлопнув рот на полуслове. – Что за собеседование? А ты какого… ботало свое развязал? – грозно глянув на начальника охраны, спросил Мишка. – Тебя Леон для чего главным поставил? Чтобы ты с кем ни попадя откровения разводил? То, что он бумажки подмахивает, еще не сделало его своим, ты понял?

Марат склонил бритую голову и кивнул:

– Извините, Михал Георгиевич…

– «Извините»! – передразнил хозяин, впрочем, беззлобно. – С Леоном будешь разбираться. А ты, – обернулся он к Вове, – захочешь чего спросить – тоже к Леону, он ответит. И не вздумай мне тут шнырять, еще раз услышу, пеняй на себя.

– Я понял, Михал Георгиевич, не повторится больше…

Вова спешно ретировался в кабинет и засел там за бумаги, решив, что нужно быть аккуратнее в своем любопытстве, а Марат, проводив Ворона до машины, вернулся в клуб и вынул мобильный:

– Алло, Леон? Ты просил говорить, если что-то странное замечу. Так это… юрист наш вопросов многовато задает. Нет, не о хозяине пока. О тебе. Да. Ну, как какие? Кто, что, давно ли работаешь. Да. Хозяин спалил нас за беседой, был недоволен. Только то, что ты разрешил. Да, я понял. Хорошо, я попробую. А ты подъедешь? А-а… лады. До встречи.

Убрав мобильный в карман, Марат размял плечи и пошел с обходом. Эту процедуру по настоянию Леона он проделывал теперь каждые два часа – обходил все помещения, заглядывал в разные углы и присматривался к персоналу клуба. Сперва эта новая обязанность казалась ему ненужной и глупой, но после того, как Леон разогнал охрану, сунув под днище машины консервную банку, Марат понял, что в почасовых обходах есть смысл. Леону он доверял, именно он настоял на том, чтобы из рядовых охранников его перевели в начальники – это совсем не то, что мотаться на машине по городу, сопровождая хозяина. Да и дядя в приватной беседе обмолвился, что Леон надежный и умный, к нему стоит прислушиваться, а мнение дяди для Марата было превыше всего. Он рано остался сиротой, попал в детдом, а спустя год приехал дядя Мирза и забрал его в свою семью, воспитывал наравне со своими детьми. Учиться Марат не захотел, пошел в армию, а когда вернулся, дядя пристроил его в охрану Воронцова, и вот теперь он – начальник этой охраны. Местом Марат дорожил, а потому решил для себя, что нужно держаться поближе к Леону.

После звонка Марата Леон долго бродил по комнатам своей холостяцкой двушки и думал. Вова Суриков ему не понравился сразу, но объяснить возникшую неприязнь он ничем не мог. Судя по рассказам работавших с ним людей, Вова был хорошим юристом, очень быстро разбирался в бумагах, а статьи законов мог шпарить наизусть даже спросонок. Пару раз Ворон для проверки доверил ему крупные суммы денег, и оттуда не пропало даже десяти копеек, что позволяло думать о Вове как о честном человеке. Но у Леона было правило – никому никогда не верить до конца.

Сегодня у него был выходной, предстояла встреча с Хохлом и Мариной, время обеденное, а никаких звонков пока не было. «Спят, наверное», – подумал Леон, укладываясь на диван – от жары болела голова, давала знать себя контузия. В такие моменты Леон принимал горизонтальное положение и, уложив на лоб пузырь со льдом, старался отключиться от звуков внешнего мира, но сегодня это никак не удавалось. Беспокоило, что не звонит Хохол – не случилось ли у них чего непредвиденного. Беспокоил звонок Марата – что-то в нем не понравилось Леону, насторожило. «Надо проверить этого Сурикова еще раз, – подумал Леон, закрывая глаза и мучаясь от сдавившей виски боли. – Не могу вспомнить, откуда он вообще у нас взялся».