Судьбу не изменить, или Дамы выбирают кавалеров

Кое-как дотянувшись до тумбочки, он нашарил упаковку таблеток и выдавил две прямо в рот, проглотил, не разжевывая и не чувствуя горького привкуса. Через двадцать минут стало полегче, кожа на лбу онемела от пузыря со льдом. «Уже можно жить», – привычно подумал Леон, поправляя сползающий резиновый круг, и тут зазвонил мобильник.

Но это оказался не Хохол, а Лиза. Сердце Леона гулко бухнуло – она сама позвонила.

– Здравствуйте, Леня. Я вас не отрываю? – полился из трубки ее мелодичный голос.

– Нет, я пока не занят.

– А… я просто так позвонила. У меня сегодня выходной, я думала, может, на кладбище поедем?

«Черт, ну, почему именно сейчас? Сейчас – когда я встать не могу, и звонков жду, и планы были на вечер?»

Он бросил взгляд на настенные часы, прикидывая, как совместить все дела в один список.

– Я могу перезвонить тебе через десять минут?

– Да, конечно. Я дома.

– Тогда через десять минут, – повторил он и сбросил звонок.

Придется звонить Хохлу. Женька ответил не сразу, голос был каким-то мрачным:

– Да, слушаю.

– Джек, это Леон.

– Я понял. Только я не Джек, я Серега, – поправил Хохол, и Леон вспомнил, что на это имя брал машину в прокате. Там работал знакомый парень, который отдал тачку по ксерокопии паспорта, без предъявления оригинала.

– Да, извини, Серега. Как дела?

– У прокурора, – дежурно отозвался Хохол, – у нас тут лазарет, извини.

– Случилось что-то?

– Ну, ты ж вчера нас в аэропорту видел? Так на том не кончилось. Мы гулять поперлись, а когда вернулись, она твой подарочек освоила почти весь в одно лицо. Ну, это для нее, в принципе, нормально – и больше может. Но тут перелет, жара, нервы… Короче, лежит пластом.

– Понятно. Значит, я сегодня не нужен?

– Извини, братан, сегодня не получится. Давай завтра? Или тебе в рабочий день оторваться сложно?

– Нет, я же не привязан теперь. Скажу – надо уехать, и уеду. Там без меня охраны хватает.

– Боится, значит, Мишаня… – протянул Хохол задумчиво, – ну-ну… Давай тогда завтра, Леон, а то мадам не в форме совсем.

– Хорошо. Тогда я сегодня свои дела решу, какие накопились.

Распрощавшись, Леон снова позвонил Лизе и спросил, куда за ней заехать. Та назвала адрес – это оказался новый жилой комплекс в самом центре, половина квартир в котором продавалась в собственность, а вторая половина сдавалась в аренду.

– Я понял, – записав адрес, сказал Леон, – будь готова через час.

– Хорошо.

За час Леон надеялся при помощи укола и банки энергетика прийти в относительно нормальное физическое состояние, чтобы появилась возможность сесть за руль. Как назло, навалилась слабость, хотелось лежать на диване и никуда не ехать, но он пообещал, значит, должен выполнить.

Лиза ждала на выезде из двора – в светло-голубых джинсах, в простой розовой маечке и с небрежно перекинутым на одно плечо большим золотистым рюкзаком. Леон критически оглядел ее белые кеды:

– Не боишься на кладбище вымазать? Там асфальт только на центральной аллее, дальше – земля.

– Ничего, постираю, – отмахнулась она, садясь в машину. – У вас точно все в порядке, Леня? Что-то вы бледный.

– Ерунда, – Леон опустил темные очки со лба на лицо и спросил:

– Ну, готова? Поехали?

– Цветов бы купить, – озабоченно сказала Лиза, пристегиваясь ремнем.

– Это прямо там сделаем.

– Тогда поехали.

До выезда из города Лиза молчала, как-то рассеянно глядя из окна машины, и уже на трассе вдруг проговорила:

– Надо же… здесь все настолько изменилось, я почти ничего не узнаю. За две недели, что я здесь, почти ничего не успела посмотреть, только район, где жили. А тут, оказывается, везде все по-другому.

– Ну, жизнь-то идет, – неопределенно отозвался Леон.

– Надеюсь, что скоро я сюда совсем переберусь, – мечтательно сказала Лиза, – надоела мне Москва, хочу покоя. От суеты устаю очень.

– И что должно произойти, чтобы ты осталась?

– Если мой кандидат выиграет выборы, я останусь здесь.

– Разве твоя работа не будет закончена? Ведь ты пресс-атташе, – удивился Леон.

– Не каждая кампания заканчивается в какой-то определенный срок, – загадочно ответила Лиза. – Леня, я все хочу спросить, но как-то неловко…

– Спрашивай.

– А… почему вы не женились?

– На ком?

– Ну, как… не знаю, на девушке какой-нибудь.

Леон стянул очки и повернул к Лизе обезображенное ожогом и отсутствием глаза лицо:

– Все видишь? Теперь представь, каково просыпаться утром с такой рожей рядом? Много желающих найдется?

– Простите, – смутилась Лиза, – я не хотела обидеть… Я, наверное, вас помню таким, как раньше, и не воспринимаю по-другому. Не обижайтесь, хорошо?

Леон вернул очки на место и, сжав зубы, молча кивнул. До ворот кладбища больше не произнесли ни слова, так же молча купили большую охапку гвоздик в ларьке, и Лиза пошла вперед, неуверенно оглядываясь по сторонам. Леон ничем ей помочь не мог – где находится могила Михаила, он не знал, а потому просто шел сзади. Внезапно Лиза остановилась, и Леон, задумавшись, едва не снес ее:

– Что? Нашла?

– Нет. Я вот сюда хочу… – она сделала два шага вправо с дорожки и оказалась перед просторной оградкой, за которой возвышались две мраморные плиты.