Судьбы иосифлянских пастырей

Еп. Григорий отличался глубоким молитвенным настроем. Во время богослужений лик его хранил неземное бесстрастие, и в то же время Владыка буквально пламенел в своей молитве, восходя умом на непостижимую Горнюю высоту. Епископ собирал свои проповеди в машинописный сборник, и многочисленные почитатели распространяли их. Значительная часть этих проповедей сохранилась и была опубликована в 1980–1990-е гг. Наряду с покоями в Лавре, еп. Григорию была выделена квартира в одном из домов на нынешней пл. Александра Невского. Здесь за чашкой чая Владыка часто беседовал с духовниками архимандритом Сергием (Бирюковым) и иеросхимонахом Серафимом (Муравьевым), они обсуждали вопросы повседневной жизни обители, пути сохранения Православной Церкви во враждебном ей богоборческом мире, беседовали и о тайнах живого общения Бога и человека, начинающегося на земле и продолжающегося в Вечности. В доме Владыки бывали известные петроградские ученые-богословы, профессора-протоиереи: Н. В. Чепурин, А. В. Петровский, Н. К. Чуков и М. П. Чельцов.

15 декабря 1923 г. состоялось первое заседание Духовного Собора Лавры под руководством еп. Григория. Собор принял два предложения Владыки: ввести в богослужения чтение кратких поучений и завести благочиннический журнал для записи постановлений, касающихся братии[373]. В декабре епископ Григорий провел в Лавре и два собрания братии. На первом Владыка познакомился с каждым из насельников и благословил их. Второе собрание, на котором присутствовало 32 из 45 членов братии, было посвящено вопросам проведения богослужений и уплаты налогов. Наместник обратился к насельникам с архипастырским наставлением, напомнил им о монашеских обязанностях, обетах и призвал показать народу свое усердие в служении Богу. По вопросу высокой квартирной платы и подоходного имущественного налога еп. Григорий, отметив, что налог не уплачен из-за отсутствия необходимых для этого средств, информировал о возбуждении им и церковно-приходским советом ходатайства перед органами власти. В итоге собрание постановило просить о частичном списании долга, и соответствующее послание было отправлено в Смольный[374].

Понимая, что Лавра занимает важнейшее место в церковной жизни города, власти попытались путем репрессий ослабить позиции сторонников Патриарха Тихона в обители. 23 ноября/6 декабря 1924 г., в субботу, торжественно отмечался праздник Лавры. Раннюю литургию, на которой было много народу, служил Владыка Григорий. Но неожиданно к 11 часам утра в здание ГПУ были потребованы сам наместник и 6 человек из братии. Там ей. Григория и двух насельников арестовали по обвинению в невнесении арендной платы за используемые помещения обители, неуплате налогов и продаже части лаврской ризницы для устроения братии. 8 декабря было арестовано еще несколько человек.

Расследование «лаврского дела» продолжалось больше года. Такой срок держать под арестом задержанных насельников оказалось невозможно, и весной 1925 г. их выпустили под подписку о невыезде. Владыка Григорий вышел на свободу 17 апреля 1925 г. 25 июля в «Красной газете» появилась заметка «Таинства Невской Лавры», в которой говорилось, что дело скоро будет слушаться в городском суде, и на скамье подсудимых оказалось 14 священнослужителей и руководителей «двадцатки» во главе с «епископом Лебедевым». В заметке перечислялись и конкретные «преступления» обвиняемых в 1922–1924 гг.: ей. Николай (Ярушевич) и ризничий архим. Серафим якобы присвоили Казанскую икону Божией Матери; в 1923 г. для того, чтобы найти деньги на уплату Госстраху за страхование лаврских ценностей по благословению архим. Иоасафа было продано 100 покрывал; председатель ревизионной комиссии «двадцатки» Мухин и ризничий на покрытие лаврских расходов продали ряд находящихся на учете церковных ценностей; в связи с тем, что каждого священнослужителя обложили налогом в 22 рубля, по решению Духовного Собора и указанию ей. Григория был составлен список, в котором монахов записали в звонари, конторщики, сторожа, певчие, и этот список подписали руководители «двадцатки». Кроме того, на подсудимых пытались списать и похищенное в лаврских храмах грабителями. Так, в упомянутой заметке, наряду с другими «преступлениями» обвиняемых указывалось: «Кто-то похитил украшенную драгоценными камнями звезду с иконы Владимирской Божией Матери и т. д.»[375].