Судьбы иосифлянских пастырей

Сначала, за три с половиной года, протоиерею удалось отправить лишь пять писем. В первом из них говорилось: «Сегодня 18-е октября 1950 года. Милого дорогого Алешеньку поздравляю со днем Ангела, а папу и маму — с именинником. Дай, Господи, всем нам здоровья и возможности снова видеть друг друга. В такие дни, как сегодняшний, сердце особенно больно сжимается от воспоминаний. Только молитва и надежда на милость Божию умиротворяют скорбящую душу. Писать часто я не могу — от меня это не зависит… Из продуктов можно прислать сухарей серых своего печения (не кондитерских) и даже наполовину с черными, сахару и обязательно чеснока с луком. Без поддержки Вашей мне будет очень трудно выдержать… Вышел из барака на воздух. Кругом гористая местность, покрытая лесом. Небо с нависшими снежными облаками. Унылая осень — унылое настроение. Для души пространство не является препятствием. Послал Вам в воздух привет и благословение. Живите с Богом!»

Следующую весточку отец Алексий отправил родным только 11 декабря 1951 г.: «Я здоров сравнительно для своих лет и благополучен по милости Божией. Милость Божию, по Вашим молитвам, являемую надо мною, грешным, я чувствую всегда. Впредь не забывайте же меня в своих молитвах. За Вашу любовь да воздаст Вам Господь. Об очень многом, о своих переживаниях хотелось бы поделиться с Вами, но в письме всего не напишешь… Ежедневно я вспоминаю всех Вас в своих недостойных молитвах».

В лагерях особого режима заключенные отбывали срок в той же одежде, в которой были при аресте. Правда, все добротные и хорошие вещи тут же отбирали у них уголовники. Поэтому в своих письмах батюшка постоянно просил: «Из вещей мне ничего не надо!» В жестокие сибирские морозы престарелый пастырь носил легкое осеннее пальто.

14 января 1953 г. отец Алексий писал: «Не нахожу слов, как благодарить Вас за ту сыновнюю любовь, которую проявляете Вы по отношению ко мне — своему горюну-отцу. Благодарю Господа Бога за Вас, моих детей. Прошу, чтобы Он воздал Вам Своею милостью за Вашу любовь и память обо мне, грешном. Сколько горя и скорби, выпавших на мою долю, я причинил Вам и покойной матушке! Не посетуйте на меня — ибо от Господа пути и судьбы каждому человеку. Буди Его святая воля! Не желал бы я никому испытать тех скорбей… Такова моя участь — доля, предназначенная Господом… Мое здоровье удовлетворительное. Конечно, возраст сказывается — силы уходят, но все же бодрюсь и горячо молю Господа, чтобы дал мне возможность повидать Вас и по-христиански умереть… Конечно же, пусть будет как угодно Господу. Слава Богу, время идет к весне, а зима стоит суровая — морозы до 55°… Любящий Вас деда Алеша».

Пятое письмо батюшка отправил 10 января 1954 г.: «Наконец имею возможность послать Вам очередное письмо… Целый год Вы, дорогие, не имели от меня весточки. Сердечно благодарю Вас за Вашу любовь, которую проявили к своему отцу в письмах и посылках… С горечью в сердце думаю, что уже 4 года, как я нахожусь на Вашем иждивении. Очевидно, воля Божия испытывает Ваше терпение и сыновнюю любовь… Сказывается старость, сказывается довольно сильно и быстро. Стараюсь не поддаваться. Двигаюсь, но хожу, как дед в последние годы своей жизни. Памятую часто о смертном часе, страшит и ужасает мысль, что придется сложить свои кости в далекой стороне… Но — буди воля Господня! Всецело уповаю на милосердие Божие! Это только меня и подкрепляет. Вперед приветствую всех Вас со светлым праздником. Да хранит Вас Господь!»

С 20 апреля 1954 по 8 апреля 1955 гг. священник уже смог отправить родным 14 писем и в первом из них сообщил: «Сегодня, в Великий Вторник, получили мы неожиданную праздничную радость: разрешено писать нам письма в неограниченном количестве… Сегодня же спешу порадовать Вас и приветствовать с наступающим Великим Праздником Пасхи. Четыре года я лишен был радости хотя бы письменно передать Вам Пасхальный привет… Сейчас в бараке все спят, а я пишу письмо, так как дневалю ночью. Вот моя работа, которой я доволен…»

В другом письме, от 13 января 1955 г., говорилось: «Не желаю никому переживать то, что я переживаю… Зима ныне все время стоит суровая — до 40° и ниже. Все время приходится сидеть в бараке. Недостаток движения и свежего воздуха, конечно, не могут благотворительно влиять на здоровье. 73-й год мне идет, и долго ли я протяну, только Господь ведает. Писал я Вам про актировку з/к инвалидов и больных стариков. Актировка идет, но когда до меня дойдет, трудно сказать… Буду писать в Москву… Посылаю Вам свое благословение».

1 февраля батюшка писал: «Сегодня я прошел актировку. Через полмесяца или месяц должна быть и судебная комиссия, которая оформит всех актированных, и затем, говорят, списки освобожденных уже двумя комиссиями направлены будут в Москву, а там решится наша судьба, куда кого направят… Может быть, к Пасхе, мы этого не знаем — только Господь ведает — нас отсюда сгруппируют и отправят куда следует… Одно время я почти лишился сна… Храни Вас Господь!»