Судьбы иосифлянских пастырей

В конце лета 1937 г. работники Новгородского городского отдела НКВД приступили к массовой фабрикации дел священнослужителей, и группа иосифлянских монахинь быстро привлекла их внимание. Первые допросы свидетелей начались уже 31 июля, а аресты сестер были проведены с 10 по 19 ноября 1937 г. При этом матушку Серафиму и о. Алексия арестовали 13, а мои. Сергию (Васильеву) — 17 ноября. Всего в Новгородскую тюрьму по делу «антисоветской нелегальной секты иосифлян» были заключены 10 человек, кроме трех названных, также монахини Феврония (Гринь), Мария (Кузнецова), Екатерина (Суворова), Серафима (Терешихина), две мирянки — Анна Степанова, Анна Михайлова и тайная монахиня Мирония (Мария Трояновская), уже отбывавшая ранее 3 года заключения в Свирском лагере.

Важным источником для фабрикации дела стали показания свидетельницы Е. Щегловой, дочери священника, желавшей реабилитировать себя, так как у нее были арестованы муж, брат и отец. На допросе 21 ноября 1937 г. Щеглова показала, что она присутствовала на нелегальном собрании 8 ноября в доме мои. Серафимы (Голубевой), которая якобы говорила о том, «что мы, иосифляне, пойти с советской властью не можем, так как эта власть является властью антихриста-сатаны и ее признавать не должны, тот, кто признает и идет за советской властью, то они являются детьми антихриста. Враждебно высказывалась против советской власти за то, что якобы невинно страдают духовенство и монахи, церкви позакрыли, а хороших людей ссылают и мучают по тюрьмам». Другие же, в том числе о. Алексий, будто бы говорили, что на предстоящих выборах в Верховный Совет СССР нужно голосовать за своих, а не за коммунистов: «Если пройдут коммунисты и будем мы за них голосовать, это равносильно тому, что завязать себе петлю на шею». По словам Щегловой, монахини ставили себе целью не работать в учреждениях, так как этим они помогали бы советской власти, а ходить по рынкам, очередям и высказывать недовольство нехваткой продуктов, керосина и т. п.; жительница же Новгорода, бывшая дворянка А. В. Михайлова, которая в феврале 1937 г. познакомила Щеглову с матушкой Серафимой, якобы ездила в Ленинград и Москву на встречи с бывшими высланными священнослужителями, привозила от них духовную литературу и вовлекала в организацию новых членов[673].

В ходе обысков на квартирах арестованных никаких «вещественных доказательств» найдено не было, и тогда следователи стали «выбивать» признания из допрашиваемых, а если это не удавалось — подделывать протоколы допросов. Архимандрит Алексий допрашивался дважды — 18 и 19 ноября, и на втором допросе признался в том, что на «собраниях» монахинь выражал недовольство закрытием церквей, гонениями на духовенство и монашество, «восхвалял» жизнь до революции, но категорически отверг обвинения в том, что он говорил о непризнании советской власти и называл ее антихристовой. Мон. Сергия также частично признала вину, отрицая агитацию против колхозов и голосования за кандидатов в депутаты Верховного Совета СССР.

Мон. Феврония показала, что схиигумения «вовлекала» в их общину «новых членов»: «Особое внимание Серафима Голубева обращала на женщин, которых наставляла на путь истинный: почитать иконы и религиозные праздники, сохранить веру отцов наших». Сама же матушка Серафима на первом допросе 13 ноября лишь сказала, что приехала с сыном-инвалидом в Новгород, так как «жизнь здесь гораздо дешевле, чем там, где я жила до приезда сюда». Согласно же протоколу второго допроса от 14 ноября она признала все обвинения в антисоветской деятельности. Однако подпись матушки на нем совершенно не похожа на предыдущую. Если ранее она была сделана четким беглым почерком, то второй допрос коряво подписан дрожащей рукой. Таким образом, видно, что вместо матушки подписался другой человек, или же она была замучена физическими пытками до такой степени, что даже приблизительно не могла повторить свою вчерашнюю подпись[674].

Полностью отвергли обвинения монахиня Мирония (Трояновская) и А. В. Михайлова, не помогла и очная ставка последней с Щегловой. Но уже 27 ноября 1937 г. было составлено обвинительное заключение со стандартными обвинениями всем арестованным: «Голубева Серафима Владимировна является руководительницей антисоветской нелегальной секты иосифлян, созданной ею совместно с архимандритом Терешихиным в г. Новгороде и в районе. Систематически в своей квартире и квартире Терешихина устраивала антисоветские сборища членов секты, где обсуждались контрреволюционные вопросы о непризнании советской власти и ожидали ее свержения, проведении агитации и против коммунистов, выставленных кандидатами в Верховный Совет, распространении клеветнических измышлений и обвиняли совправительство в гонении на религию и духовенство». 10 декабря 1937 г. Тройка Управления НКВД по Ленинградской области приговорила матушку Серафиму, отца Алексия и монахиню Серафиму (Терешихину) к высшей мере наказания, 15 декабря их расстреляли в Новгороде, остальные семь осужденных были приговорены к 10 годам лагерей[675].