Судьбы иосифлянских пастырей

Первый раз о. Матфей (Челюскин) был арестован ОГПУ 9 марта 1931 г. по делу «контрреволюционной группировки бывших офицеров гвардейской артиллерии» в числе двенадцати других обвиняемых в антисоветской агитации. Однако обыск в комнате иеромонаха ничего компрометирующего не дал, а сам он на допросе 12 марта заявил: «С мирскими людьми я все порвал». Уже 16 марта было принято постановление о том, что инкриминируемое М. Челюскину обвинение в процессе следствия не подтвердилось, а 6 апреля решением Полномочного Представительства ОГПУ в Ленинградском военном округе дело в отношении о. Матфея и еще троих обвиняемых было прекращено за отсутствием состава преступления, а сами они вскоре освобождены[740].

Однако иеромонах оставался на свободе меньше пяти месяцев. 20 августа 1931 г. в газете «Безбожник» появилась подписанная инициалами Н.В. погромная статья «Культ „молчальника“ Патермуфия в Ленинграде». В ней выливался «ушат грязи» в целом на Лавру, в частности, лживо утверждалось, что в 1918 г. в обители были якобы «зверски растерзаны фанатиками-торговцами два красноармейца при попытке правительства занять под лазарет часть покоев». Также говорилось, что большинство зданий монастыря уже занято советскими учреждениями, школами, детскими садами и квартирами рабочих, но еще существуют четыре кладбища и три церкви, где служат 10 «попов» и около 40 монахов. Главный же удар в статье наносился по почитателям захоронений блаженного Матвея, иеросхимонаха Алексия и особенно — молчальника Патермуфия, «нити» от которых якобы тянулись к «монархисту» митрополиту Ленинградскому Серафиму (Чичагову). Автор статьи утверждал, что у почитаемых могил осуществляется спекуляция предметами религиозного культа, ведется антисоветская агитация против колхозов, займов и призывал «прекратить это мошенничество»[741]. После таких обвинений репрессии стали неизбежны.

Упомянутые в статье захоронения иеросхимонаха Алексия и монаха Патермуфия находились на Тихвинском кладбище Лавры. Старец Алексий (в миру — Алексей Константинович Шестаков) был известен тем, что у него в келлии в 1825 г. перед отъездом в Таганрог, где и окончил свою жизнь, побывал Император Александр I. Народная молва приписывала иеросхимонаху будто бы данный Государю «совет преобразиться в старца Феодора Кузьмича». Скончался схимник 25 мая 1826 г. на 75-м году жизни и был погребен на главной дорожке Тихвинского кладбища. На его могиле в 1920-е — начале 1930-х гг. всегда горела лампада. Даже в упомянутой статье газеты «Безбожник» отмечалось, что могила пользуется большим почитанием, однако ошибочно утверждалось, что по представлению верующих иеросхимонах якобы «благословил „царя-мученика“ Александра II и предсказал ему будущее»[742].

Монах Патермуфий в начале XIX века был насельником Отенского Новгородского монастыря, затем оставил его, начал «жизнь юродственную» и долгое время провел, сидя на дороге между Петербургом и Новгородом во всякую погоду, без крова и почти без пищи. Тридцать лет старец ни с кем не говорил, но имел «дар прозорливости и рассуждения»; тем, «кто с верою спрашивал о чем, отвечал минами и верно». Только под старость Патермуфий пришел в Александро-Невскую Лавру, скончался в обители в 1830-х гг. и был погребен у северных ворот Тихвинского кладбища, рядом с каменной сторожкой, в которой молчальник по преданию жил перед смертью «в непрестанной молитве и в строгом посту» и где однажды нашли его мертвым[743].

За могилами схимника Алексия и старца Патермуфия ухаживали члены одного духовного кружка, возникшего в середине 1920-х гг. и возглавляемого духовным сыном митрополита Петроградского Вениамина Сергеем Афанасьевичем Салыкиным. Он родился в 1875 г. в с. Чернянское Чернянской волости Тамбовского уезда и губернии в крестьянской семье, окончил сельскую школу, с 1 июня 1904 по 1 января 1906 гг. служил фельдфебелем 2-й роты 217 пехотного Крымского полка, в период Русско-японской войны участвовал в боевых действиях и за храбрость был награжден знаком отличия ордена ев. Георгия 4-ой степени. В 1906–1914 гг. С. А. Салыкин служил городовым в столичной полиции, все это время охраняя территорию Александро-Невской Лавры. С 1914 г. он работал швейцаром митрополичьих покоев у Петроградских митрополитов Владимира, Питирима, а с 1917 г. — до ареста и казни Владыки в 1922 г. — у священномученика митрополита Вениамина, который за усердную службу наградил его рясой. С января 1918 г. Сергей Афанасьевич активно участвовал в создании и последующей деятельности Александро-Невского братства, которое, по свидетельству ей. Николая (Ярушевича), «давало клятву перед гробницей Александра Невского грудью защищать Лавру». С 1925 г. С. А. Салыкин, по-прежнему проживая на территории Лавры (наб. Монастырки, д. 1, кв. 10), находился на иждивении сына-слесаря.