Судьбы иосифлянских пастырей

По свидетельству К. Т. Бублика, ей. Павел 12 октября 1929 г. рассказал ему, что при этом аресте ГПУ еще раз спрашивало Владыку о причинах отхода от «сергиевцев», и он ответил, «что должен стоять на своем посту, беречь Православие и т. п.» Не выдержав общественного давления и «спасая свое положение» преподавателя в художественном техникуме, одна из дочерей епископа, Нина, совершила предательство, поместив в харьковской газете свое отречение от отца[312].

Хотя выезжать на службы в другие города ей. Павел перестал, но принимать под свое окормление общины продолжал, и не только в Харьковской и Сумской епархиях. Так, в 1930 г. к нему перешли иосифлянские приходы Киева, бывшие сергианские общины г. Ананьева Одесской епархии, г. Глухова Черниговской епархии, г. Курска, с. Засосной Острогожского округа, с. Нескучное Липецкого округа, в январе 1931 г. — с. Мелекино Мантушского района Мариупольского округа и др. После ареста архиеп. Димитрия (Любимова) ей. Павел поддерживал отношения с ей. Нарвским Сергием (Дружининым) — писал ему, посылал в Ленинград несколько человек для рукоположения. Так как часть иосифлянских общин относилась к ей. Сергию с недоверием и не признавала в качестве руководителя движения, он был обрадован благожелательной позицией ей. Павла[313].

Пытался епископ Старобельский связаться и с другими архиереями. Так, в 1929 г. он через ехавшего к архиеп. Димитрию (Любимову) жителя с. Олыпаны Григория Геграчумона передал письмо для «скрывавшегося» в то время под Москвой, хорошо знакомого ей. Павлу по Харькову, митр. Нафанаила (Троицкого). В письме говорилось о взглядах самого епископа на деятельность митр. Сергия и спрашивалось о церковной позиции митрополита. Посланец не застал митрополита в Москве и оставил письмо дочери Владыки с просьбой при первой возможности передать отцу, но ответа не последовало. На допросе 7 февраля 1931 г. ей. Павел говорил, что хотел быть с архиеп. Димитрием и другими оппозиционными митр. Сергию епископами только в молитвенном общении: «Я определенно не желал нового управления, так как оно могло породить новые разделения и смуты»[314].

С 1925 г. в Харькове жили четыре высланных киевских архимандрита; двум из них, признававшим Декларацию, было разрешено вернуться в Киев, а другие — бывший настоятель Киево-Печерской Лавры Климент (Жеретиенко) и ее наместник Макарий (Величко) — остались в Харькове. Вместе с игум. Евстратием (Грумковым) и четырьмя монахами они образовали общину и служили тайно на квартирах. Архимандриты Климент, Макарий и игум. Евстратий написали митр. Сергию о своем отходе от него и были запрещены в священнослужении. С начала 1928 г. они окормлялись у ей. Димитрия (Любимова), а осенью при посредничестве игум. Клавдия (Савинского) перешли к ей. Павлу. Так же поступил и ряд приходов Харьковской епархии.

Далеко не такие хорошие отношения установились у ей. Павла с двумя очень авторитетными на Украине истинно-православными священнослужителями — прот. Григорием Селецким и игум. Варсонофием (Юрченко). Управляющий Елисаветградской (Зиновьевской) епископией прот. Григорий Селецкий, в 1926 г. высланный в Харьков, еще в ноябре 1927 г. открыто выступил против декларации митр. Сергия. В Киеве и Харькове он тогда не нашел прямой поддержки, поэтому поехал в Москву. Попытка повлиять на митр. Сергия при личной встрече оказалась безуспешной. Большое значение имела беседа с М. А. Новоселовым, который резко отзывался о Заместителе Местоблюстителя и говорил о необходимости отхода. Отец Григорий Селецкий встречался также с профессором А. Ф. Лосевым, протоиереями Сергием Мечевым и Владимиром Воробьевым. В результате он окончательно решил отделиться от митр. Сергия и летом 1928 г., вместе с прот. Николаем Виноградовым, отвез письменное ходатайство духовенства Зиновьевской епископии ей. Димитрию (Любимову) о принятии под окормление. Владыка Димитрий согласился, но посоветовал в необходимых случаях окормляться у ей. Павла как ближайшего иосифлянского архиерея[315].