Судьбы иосифлянских пастырей

Мариупольский Антоний (Панкеев) был смещен в 1928 г. со своей кафедры Заместителем Местоблюстителя. Недовольство выражали прежде всего члены братств и сестричеств, организованных еп. Антонием. В самом Мариуполе «непоминающим» некоторое время принадлежал греческий соборный храм, но с 1929 г. миряне, отделившиеся от митр. Сергия, собирались только в доме М. Е. Кузнецова, где жил истинно-православный монах Тихон (Даниленко). Кроме того, в округе было несколько сельских не сергианских храмов; в с. Кирпичево (настоятель о. Иоанн), с. Петриковка (мон. Андрей), с. Мелекино (о. Симеон Романенко), на ст. Майорск (иеромон. Ананий (Березовский)). Некоторые из них в 1930 г. — январе 1931 гг. перешли под окормление еп. Павла[325]. Всего же Владыка к 1931 г. окормлял около 40 приходов в Харьковском, Сумском и Днепропетровском округах.

Часть иосифлянских приходов Донбасса окормлял еще один украинский истинно-православный архиерей — епископ Бахмутский и Донецкий Иоасаф (Попов). С 1925 г. он проживал в г. Новомосковске Днепропетровского округа и в ноябре 1928 г. после поездки в Ленинград и встречи с еп. Димитрием (Любимовым) присоединился к иосифлянам. Еп. Павел лично познакомился с этим Владыкой летом 1929 г., когда тот, приехав в Харьков по вызову ГПУ, зашел к епископу Старобельскому на квартиру. В дальнейшем они обменивались письмами, летом 1930 г. еп. Павел впервые направил в Новомосковск для иерейской хиротонии иеродиакона Иова из Балаклейского прихода, а затем еще двух иеродиаконов.

Служение Владыки Павла было прервано в начале 1931 г. 16–17 января этого года ГПУ провело в Харькове аресты 13 наиболее активных иосифлян (и несколько десятков в Харьковской епархии) в рамках масштабного дела Истинно-Православной Церкви на Украине. Обыск в квартире епископа по адресу: Мануильская ул., 41 был начат еще вечером 15 января. При этом агенты ГПУ изъяли шесть антиминсов, четыре флакона св. мира, шесть частиц мощей для антиминсов, три панагии, различные статьи, письма и пять записных книжек Владыки. Обыск шел всю ночь, и утром 16 января еп. Павла под стражей доставили в корпус № 3 Харьковского ДОПРа № 1. В течение следующего дня туда же поместили еще 12 проживавших в Харькове иосифлян: архим. Макария (Величко), игум. Варсонофия (Юрченко), игум. Евстратия (Грумкова), прот. Григория Селецкого, свящ. Антона Краснокутского, монаха Андрея (Козака) и мирян К. Т. Бублика, И. К. Чубцова, А. А. Демидову, М. И. Колосову, О. И. Когтеву-Соколову и П. Е. Черниговскую. Престарелый архим. Климент (Жеретиенко) избежал ареста в связи с тяжелой болезнью. Лишь 12 февраля 1931 г. было принято постановление о начале следствия об участии арестованных лиц «в контрреволюционной организации, ставившей себе целью свержение Советской власти»[326].

В заполненной в день ареста анкете еп. Павел в числе родственников указал брата Николая, служившего священником во Всехсвятской церкви Харькова, и двух дочерей: проживавших в Луганске Зою и в Харькове Нину, но в своих показаниях на допросах их почти не упоминал. Допросы Владыки начались 18 января и продолжались практически без перерывов до 26 марта 1931 г., всего их состоялось 24! Невероятно трудно было выдержать их старому больному человеку, но епископ Павел это смог. Он очень подробно рассказал свою биографию, особенно дореволюционный период, детально разъяснил церковную позицию, но постоянно категорически отвергал обвинения в какой-либо контрреволюционной деятельности, например, 13 февраля заявил: «Ни в какой контрреволюционной организации не участвовал никогда и не принимаю участие в настоящее время».

При этом Владыка не скрывал своего критического отношения к многим действиям советской власти. На допросе 16 марта он говорил: «Основные устои социалистического строительства, отрицание религии и классовая борьба неприемлемы не только для православного епископа, но и для искренне верующего христианина, и, не отказавшись предварительно от веры, они не могут принимать участие в социалистическом, государственном строительстве, поскольку оно враждебно религии». А на допросе 1 февраля епископ заявил: «Так называемое раскулачивание кулака с религиозной точки зрения — явление безусловно греховное. Так оно и расценивается, без сомнения, всеми верующими людьми». Владыка отметил, что, не изменив Церкви и своему долгу, священник не может приветствовать классовую борьбу, совершенно не укладывающуюся в христианскую мораль, и также не может сочувствовать нынешней педагогической работе, в ходе которой учителей обязывают вести антирелигиозную пропаганду.