Судьбы передвижников

В один из визитов Поленов был представлен юной и милой Марусе Оболенской. Мечта стать настоящей певицей привела девушку из Швейцарии, где она жила с матерью, в Италию. Обаяние Маруси, её живой ум и творческое начало пленили Поленова. Влюбившись, он безумно страдал, никого не посвящая в свои переживания. В муках страсти обострилось критическое отношение молодого живописца к своим произведениям, и многое из сотворённого им было тогда уничтожено. «Художник, – всё более убеждался Поленов, – пока работает, должен быть аскетом, но влюблённым аскетом, и влюблённым в свою собственную работу и ни на что другое своё чувство не тратить». Всё закончилось неожиданно, так и не успев толком начаться, – Марусю погубила корь. Василий был ошеломлён, раздавлен, не покидал могилу возлюбленной, вновь и вновь её зарисовывая. Своё безмерное отчаяние молодой художник излил в письмах родным, и те настолько были встревожены состоянием сына и брата, что просили его незамедлительно вернуться на родину. Вечный город Василий Дмитриевич покинул в июле 1873 года. С грустью вдохнул напоённый жизнью воздух Неаполя, осмотрел развалины Помпеи, побывал на Всемирной выставке в Вене и засобирался домой, рассчитывая в Имоченцах залечить всё ещё кровоточащую душевную рану…

…Как повзрослел, однако, младший брат Костя, увлечённый геологией и палеонтологией. Вместе братья Поленовы исследуют на лодке имоченские окрестности. Костя собирает образцы «доисторической формации», Василий пишет этюды. А когда в сентябре Поленов навестил Савву Ивановича Мамонтова, с которым познакомился в Риме, и узнал от него, что Репину прекрасно живётся и работается в Париже, – принял решение продолжить своё пенсионерство по примеру Ильи Ефимовича. Перед отъездом молодой художник заглянул к Крамскому. Иван Николаевич спешит поделиться с Репиным благоприятным впечатлением: «Был тут у меня Поленов. <…> Как он изменился во всех отношениях к лучшему, начиная с головы! Я им немало любовался».

В Париже Поленову понравилось больше, чем в Риме. Первое время он живёт у Репина на Монмартре и работает в его же мастерской, а потом находит себе пристанище в том же районе, по соседству. Академия, пеняющая Поленову за отсутствие регулярных отчётов о проделанной работе, неожиданно получает от недисциплинированного пенсионера письмо-размышление, письмо-упрёк с неодобрением устоявшейся академической практики «гуртового обучения», тогда как творческую личность, по твёрдому убеждению автора письма, необходимо воспитывать в полном соответствии с её индивидуальными особенностями. Не успела академия оправиться от неслыханной дерзости своего пенсионера, как получила от Поленова уведомление, что он работает над картиной, в основе сюжета которой – дикий феодальный обычай, дающий господину право первой брачной ночи с принадлежащей ему девушкой.

К весне картина «Право господина» была почти завершена и вскоре принята на выставку парижского Салона. Здесь, на выставке, Алексей Петрович Боголюбов представил Василия Дмитриевича Тургеневу, и встреча эта имела приятное продолжение. Ивану Сергеевичу очень понравились этюды молодого художника, запечатлевшие задумчивые олонецкие красоты. В салоне Полины Виардо Поленов познакомился с историком религии и философом Эрнестом Ренаном – автором «Жизни Иисуса». Как и Ренану, русскому художнику была ближе живая, человеческая трактовка образа Христа.

Обычно молодые живописцы, ездившие за границу пенсионерами, привозили оттуда большие исторические полотна. Отправившись в Европу, Василий Поленов встал вроде бы на тот же путь, но «Восстание Нидерландов» («Заговор Гёзов»), «Пир блудного сына», «Демон и Тамара», «Александрийская школа неоплатоников» так и остались незавершёнными, ещё раз подтверждая распространённое среди художников мнение, что тема сама должна «благословить» живописца. Другое дело – плодотворный вёльский период, случившийся с Поленовым на северном побережье Франции в конце лета 1874 года. Поработать в Вёль-ле-Роз настойчиво советовал всем своим подопечным художникам-соотечественникам Боголюбов, и здесь обосновалась целая колония русских живописцев.

Вёльский период Василия Дмитриевича длился чуть больше месяца, и за это время им были написаны чудесные этюды, ярко проявившие дар Поленова-колориста, попавшего под влияние французского импрессионизма. Поленов не был склонен громко восторгаться этим новым течением живописи, плеснувшим на холсты затейливую игру солнечного света, но, без всякого сомнения, оно ему было созвучно, и живопись Василия Дмитриевича всё более наполнялась ароматной прозрачностью воздуха, светом и почти осязаемым теплом.