Судьбы передвижников

В Москве Поленов снова останавливается в той же квартире, из окна которой не так давно любовался прелестным двориком, запечатлённым этюдом и начатой картиной. Только сейчас вместо сочного великолепия молодой зелени и жизнеутверждающего солнечного сияния по двору растекалось блеклое мартовское уныние. Но какое счастье, что этюд горит яркими летними красками! И влюблённый Поленов, снова получивший возможность видеться с Марией Климентовой, на одном дыхании завершает работу над картиной. Уже в середине апреля 1878 года он сообщает Крамскому, что готов предложить передвижной выставке своё произведение, смущённо при этом сетуя, что «не имел времени сделать более значительной вещи…». Что ж, обычная история: автор считает пустяком то, что приносит ему впоследствии немеркнущую славу, что сберегает его имя от забвения… Речь идёт, конечно, о знаменитом «Московском дворике» – картине, без которой трудно сегодня представить русскую живопись…

Между тем 6-я Передвижная выставка готовилась к перемещению из Петербурга в Москву, поэтому «Московскому дворику» было предложено влиться в экспозицию уже в Первопрестольной, и в мае 1878 года картина Поленова предстала на выставке передвижников, проходящей в МУЖВЗ. Публику очаровало чудо поленовских красок. Павел Третьяков незамедлительно покупает «Дворик», а Василия Дмитриевича избирают членом ТПХВ. Поленов очень хотел быть с передвижниками – передовыми, идейными, принципиальными – и только «из присущей ему осторожности и щекотливости» сам не проявлял инициативу.

К середине лета того же 1878 года воодушевлённый Василий Дмитриевич завершает ещё одно чарующее произведение – лирико-философский «Бабушкин сад». Картина была показана на 7-й Передвижной выставке 1879 года.

Чуть позже художник написал полотно, проникнутое родственным настроением, – «Заросший пруд». Несмотря на громкий успех, сопровождавший появление этих трёх картин, художник искренне полагал, что он ещё только готовится к своему главному вкладу в искусство в виде большого холста, сюжетом которого непременно должен стать эпизод из жизни Христа…

А что же бурный роман между художником и певицей? Увы, вскоре стало ясно, что Мария Климентова всего лишь играет чувствами влюблённого в неё Поленова. «Умное, интересное, милое дитя с огромным запасом жизни, веселья, чистоты» не ответило на пылкое признание художника: «…я тебя люблю, люблю тебя всей силой моей души, всей страстью моего сердца, – ты моё горе, ты моя радость, моя жизнь, мой свет». Тем не менее Мария продолжает позировать Поленову, чтобы тот мог закончить её портрет… И даже по прошествии трёх лет со дня их расставания художник взволнованно ловит последнюю искорку надежды, впрочем, вновь оказавшуюся лишь капризом привыкшей к поклонению певицы.

Разочаровавшись в любви, Василий Дмитриевич всё чаще гостит у Мамонтовых в Абрамцеве, и весной 1879 года прекрасно выступает здесь в качестве художника-оформителя домашних спектаклей. Иллюзию сценического объёма Поленов предложил создать с помощью задника, выполненного в виде высокохудожественной картины. Позднее поленовское нововведение успешно использовалось на сцене Частной оперы и на подмостках Художественного театра.

Лето и осень 1880 года Василий и его сестра-близнец Вера провели в родительских Имоченцах. Затем они вместе прибыли в Петербург, а уже в Москве художник получил тревожное известие о болезни Веры. Хворала она долго. Простуда, давшая осложнение на лёгкие, то отступала, то вновь возвращалась. В конце декабря Поленов писал ухаживавшей за сестрой Елене Дмитриевне: «С тех пор, как ей лучше стало, и у меня работа пошла гораздо успешнее, а то ужасно было тяжело». Но все надежды оказались тщетны. В начале марта 1881 года Вера Дмитриевна Хрущова-Поленова скончалась.

После смерти Веры давно вынашиваемое намерение написать большую картину на библейский сюжет обрело для Поленова новый смысл, а тут ещё от Саввы Мамонтова стало известно о готовящейся поездке на Ближний Восток. Организатором будущего путешествия стал молодой образованный князь-миллионер Семён Абамелек-Лазарев. Адриан Прахов как историк искусства очень интересовал князя в качестве компаньона. Просьба Василия Дмитриевича присоединиться к путешественникам была благосклонно принята, и в середине ноября 1881 года Абамелек-Лазарев, Прахов и Поленов отбыли из Москвы.