Суер-Выер

— Да! Это — единственный выход! — окончательно и твердо произнес Суер-Выер, стукнул кулаком по бочке с порохом и подошел к каюте мадам Френкель.

— Мадам! — сдержанно сказал он в закрытое дверью пространство. — Поверьте, это — единственный выход!

— Не знаю ничего, не желаю, — послышалось за дверью.

— Мадам! Вы мне обещали! Дело в том, что мы находимся неподалеку от острова Уникорн.

— Неужели уже?

— Увы.

И капитан отошел от каюты.

На следующее утро самые дюжие матросы выстроились у дверей каюты мадам Френкель.

Дверь приоткрылась, и на пороге явилась мадам, абсолютно закутанная в свое одеяло. Мне показалось, что одеяло даже не одно, потому что виднелись еще какие-то квадраты и полосочки, но в точности я не ручаюсь. Возможно, и одно, но высочайшего класса закутки.

Самой же мадам видно никак не было. Только прядеклок рыжих волос торчал из конвертика, венчающего это стеганое сооружение.

Взвалив мадам на плечи, матросы понесли ее к вельботу и опустили на талях в это просторное судно. За нею попрыгали и мы с капитаном.

Капитан приказал нам захватить с собою разное холодное оружие, и мы взяли, в основном, дротики и кортики.

— Зачем нам все это? — расспрашивал лоцман Кацман, неуверенно размахивая дротиком.

— Уникорна колоть, — сдержанно ответил Суер.

— Сэр! — удивленно сказал лоцман, открывая рот наподобие буквы «Э». — Сэ-Э-эр! Зачем нам его колоть?

— Чтоб добыть его рог, — пояснял капитан. — Рог Уникорна — это ценный товар. Мы после продадим его на рынке возле пролива Маточкин Шар.

— Да! Да! — заорали мы с Пахомычем. — Продадим рог у пролива!

— Но зачем же нам мадам Френкель, господа?

— Это приманка, лоцман. Понимаете? Бешеного Уникорна можно успокоить только видом прекрасной и молодой женщины.

— Да так ли уж она молода и прекрасна? — спрашивал надоедливый лоцман.

Тут из одеяла высунулась рука, обнаженная до плеч, влепила лоцману пощечину и снова вкуталась в свое одеяло.

Добравшись до берега, мы возложили мадам Френкель на бледную скалу галапагосского порфира, напоминающую ложе Амфитриты.

— Здесь, мадам, и будете разворачиваться, — сказал капитан. — Все должно быть по плану. Как только услышите топот копыт — сразу начинайте разворачиваться… В укрытие, друзья! Готовьте дротики и кортики!

Мы нырнули в укрытие, которое состояло из беспорядочно наваленных обломков иксов и игреков, и Пахомыч сразу начал точить свой дротик.

Точил он его обломком икса, визг и скрежет раздавались ужасные.

— Прекратить точить дротик! — приказал капитан.

В этот момент и послышался чудовищный топот.

Глава двадцать шестая Рог Уникорна

— Разворачивайтесь! — крикнул Суер. — Мадам, раскутывайтесь скорей!

Мадам мешкала.

Развернуть одеяло после многомесячной закутки сразу никак не удавалось.

Топот все нарастал, нарастал.

Из-за скалы показался острый витой и спиральный рог Уникорна.

Мадам, чертыхаясь, дергала одеяло взад-вперед, но вылезти из него никак не могла.

— Надо было самим ее раскутать! — шептал, дрожа, лоцман. — Эх, кэп, погибнем ни за грош из-за одеяла.

Яростный Уникорн выскочил из-за скалы и первым делом, конечно, заметил нас в укрытии. Эти чертовы иксы и игреки ни черта нас не скрывали. То оттуда, то отсюда торчали наши уши и ботинки.

Дьявольский блеск вспыхнул в глазах единорогого чудовища. Топающим шагом он направился к нам, совершенно не замечая, что на скале бьется в одеяле наша пресловутая мадам.

Тут из укрытия выскочил лоцман Кацман и, подпрыгивая, бросился к вельботу.

Уникорн взревел.

— Дрянь! — крикнул Кацман и метнул в чудовище свой дрожащий дротик.

Дротик в Моноцероса, конечно, не попал. Он подлетел к мадам Френкель и стал как-то необъяснимо копаться в ее одеяле.

От этих копаний одеяло внезапно развернулось, и мадам предстала перед островом обнаженная, как свеча.

Дротик отвалился.

Мы обмерли за своими иксами, а Уникорн с проклятьями размахивая рогом носился за лоцманом по песчаному берегу океана. Лоцман увертывался, как сверчок.

Уникорн сопел. Он совершенно не замечал нашей мадам Френкель, которая заманчиво поворачивалась из стороны в сторону. Понимая, что ее красота пропадает даром, мадам крикнула:

— У-ни-коорн!

Страстно прозвучало в ее устах это суховатое слово и особенно гортанно и обещающе «ко-орн».

Зверь туповато потряс башкой, проверяя не ослышался ли и тут увидел мадам.

Это зрелище совершенно потрясло его. Он мелко заблеял, засеменил ресницами, завертел флюгером хвоста.

Мадам неожиданно зевнула, потянулась и вообще отвернулась в сторону. Она показывала свою фигуру то оттедова, то отседова, делала ручки над головой и хохотала, виляя бедром.

Уникорн буквально разинул пасть. Ничтожно сопя, направился он к мадам Френкель и, не доходя двух шагов, рухнул перед нею на колени.

— У-ни-коорн, — шептала мадам, — иди сюда, не бойся.

Подползя к мадам Френкель, бедняга Уникорн засунул рог свой меж ее грудей и успокоился.

Он блаженно блеял и нервно дрожал.

Мадам щекотала его за ухом.

— Все! — сказал Суер. — Теперь он готов. Пошли его колоть!

Глава двадцать седьмая Отрубание и колка Уникорна