Суховей

Извиваясь ужом, я кое-как выбрался из ловушки и, нащупав надежную опору, выдернул себя окончательно. Прислушался, присмотрелся. Свет худо-бедно освещал тоннель где-то впереди, но над местом аварии фонари не горели. Вспомнив, с чем имею дело, нащупал и достал «глок». Идти вперед или возвращаться? Стараясь не издать ни звука, чуть приподнялся над лежавшей на боку платформой; чуть дальше по ходу движения состава была, упершись боком в стену, такая же, только с грузом. И силуэты – они стояли на месте, время от времени вертя головами и огрызаясь друг на друга. В обратном направлении ничего не было видно, буквально. Где-то там, за поворотом, ждала спасительная бронедверь: пара-тройка сотен метров – и удалось бы разглядеть ее яркое сияние.

Дыша через раз, прощупывая поверхность перед каждым шагом, я тихо пошел по шпалам. Тьма сгущалась с каждым пройденным метром, обволакивая тихим ужасом неизвестности. Зрение уже никак не помогало, и я закрыл глаза, стараясь прочувствовать пространство впереди, услышать малейший шорох. Мозг предательски принялся визуализировать мои страхи: из мрака сознания потянулись длинные черные руки с сорванными ногтями; их сменяли изуродованные лица зараженных, каждое безмолвно разевало пасть, как бы поглощая меня.

Вдруг чуть в стороне послышалась возня и писк – крысы. И стоило мне немного расслабиться, как из глубины тоннеля, обдав меня острым запахом тела, метнулось нечто. Оно рвануло на звук, и через мгновенье крысиный писк сменился истошным визгом. Тварь жрала грызунов или просто рвала на части. Мне хотелось бежать со всех ног, но этот забег означал бы смерть – долгую и жуткую. Однако я все равно поспешил убраться подальше от места кровавого пиршества. Хотя «поспешил» – громко сказано, шажки приходилось делать не шире, чем расстояние между шпалами, которое казалось невыносимо маленьким. Плюс в любой миг я мог натолкнуться на очередного зараженного. Слава богу, твари не ориентируются в темноте, кроме как на слух. Оставалось лишь крепче сжать пистолет и постараться успокоить выскакивающее из груди сердце.

Шаг, другой, десятый, сотый. Шум позади стих, но я вдруг отчетливо почувствовал чье-то присутствие впереди. Замер – и услышал отрывистое дыхание. Где оно: прямо, или чуть левее, или чуть правее? Я спустился со шпал на пол и стал пробираться боком вдоль левой стены. Дальше, дальше. Высоко поднять ногу, задрать носок, чтобы вовремя нащупать препятствие и не споткнуться; опуская стопу, носком проверить поверхность, плавно, перекатом от носка до пятки поставить ногу и только потом перенести вес. Тварь точно была справа, она вертела головой и часто клацала зубами. Звуки дыхания и мерзкого постукивания то приближались, то отдалялись. Я не знал, как происходит заражение, сколько длится инкубационный период, но одно знал точно – в город зараза могла попасть случайно, но только не в этот тоннель. Скорее всего, нас списали в расход… Списали всех.

Кажется, я топчусь на месте – иду, но никак не отдаляюсь от царапающих нервы звуков, издаваемых живым мертвецом. Или мертвецами? Что, если тоннель кишит ими и мне осталось полшага до прикосновения к затаившейся твари? Я хорошо помнил, на что они способны: недостаток координации зараженные бешенством с лихвой компенсировали силой, скоростью и невосприимчивостью к боли и некритическим повреждениям. Как работает у них идентификация свой-чужой – по виду, по невыносимому телесному запаху, во сто крат усиленному сошедшим с ума обменом веществ? Те, в Африке, смердели трупным запахом, эти же, куда более свежие, воняют не лучше.

Слабо-слабо впереди забрезжил свет, и я стал различать детали окружения. Впереди, похоже, чисто, а назад я не мог обернуться физически – тело отказывалось выполнять такую команду. Дверь еще не показалась, но я знал, что она где-то там. Только бы на освещенном участке подземки не встретились новые твари. В этом случае мне конец.

Я мог бы предугадать подобное, но совершенно упустил из виду: уж не знаю каким типом соединения, через какую антенну, но мой коммуникатор, до сих пор тихо покоившийся в кармане брюк, вдруг дотянулся до сети. Обычно чуть слышный «предупредительный» сигнал о важном сообщении прокатился раскатистым эхом в обе стороны подземелья.

И я рванул, рванул что было сил на свет, не разбирая пути. Я знал, что они рванули тоже, еще быстрей и еще безумней. Тоннель выпрямился, и с потолка полился тусклый свет. Вон мой заветный проем, но добраться туда уже, видимо, не суждено – меня взяли в клещи. С противоположной стороны надвигался какой-то особый зараженный: он не бежал, не дергался, будто в эпилептическом припадке, а просто шел навстречу, раскинув руки, словно желая обнять. Не так давно эта вздувшаяся мускулами тварь ростом под два метра была, очевидно, спортсменом или просто здоровым и крепким молодым человеком. Двигалось это медленно, но его длинные, словно у гиббона, руки не оставляли мне ни единого шанса проскочить мимо.