Суккубы

Ящик с вещами, который они вытащили из люнтвилльской полицейской машины, был доступен, но бесполезен. Всё, что в нём было, — это несколько коробок патронов для дробовика, несколько сигнальных ракет и бронежилет — ничего, что он мог бы использовать для борьбы с Дюком.

«Мне придётся убить его, — рассудил он. — Но я должен добраться до этого оружия».

— Ой, да брось, Дюк! — закричал он, увидев, что делает его напарник.

Дюк захрюкал, как свинья на ферме. Его оргазм был очевиден, он выплеснулся в воздух и на спину девушки, когда сам Дюк в тот момент медленно душил её кабелем от аккумулятора. Дюк вытерся её трусиками, смеясь.

— Спасибо, сладкая. Надеюсь, это было так же хорошо для тебя, как и для меня.

Эрик просто смотрел на этого монстра, которому он помог сбежать.

Он снова подумал:

«Да, мне придётся убить его».

— Эй, партнёр, у нас есть ещё такие Twinkies? — спросил Дюк.

* * *

Полицейский участок Локвуда представлял собой маленькую кирпичную пристройку к пожарной части на Пикман-авеню. Там было две камеры, кабинет шерифа Барда, из единственного окна которого открывался великолепный вид на мусорный бак на заднем дворе, и приёмная, где они хранили свои файлы и принадлежности.

Сержант Байрон поплёлся в кабинет. Он был молодым большим мускулистым парнем и хорошим копом. Теперь, однако, он выглядел бледным и чувствовал себя отвратительно.

— Где, чёрт возьми, ты был? — спросил Бард. — Мне не помешала бы помощь на блокпосту штата.

— Я был на 5F, помните? — Байрон сел, вздохнул. — Вы послали меня туда.

— Это было несколько часов назад.

— Проклятому судмедэксперту потребовалось так много времени, чтобы добраться туда. Пришлось охранять место происшествия и ждать. Если только вы не хотите, чтобы я оставил два приготовленных тела лежать в пикапе.

Бард поставил свой кофе.

— Что ты имеешь в виду… приготовленных?

— Они сгорели, шеф. Кто-то прикончил этих двух парней, облил их бензином и поджёг. Прямо на городской черте, за полями Кролла.

— Жители Локвуда?

— Нет, два парня с другой стороны линии. Гэри Лексингтон и Ли Мор, обоим по двадцать пять лет. Нет наличия судимостей, нет никаких проблем.

— Как они были убиты?

— Судмедэксперт ещё не знает. Глядя на них, таких обгоревших, трудно было что-либо сказать. Однако они были обнажены, одежда была наброшена после. Готовились к лучшей части вечеринки?

Бард посмотрел на него.

— Судмедэксперт сказал, что некоторые из их органов исчезли. Кто-то выпотрошил этих парней, а затем поджёг их. Готовы к бóльшему?

Бард кивнул, хотя думал, что у него уже есть по этому поводу хорошая идея.

— Головы парней были разбиты. Мозгов не оказалось.

Бард открыл свой пресловутый ящик шерифа полиции маленького городка. Он достал два стакана и бутылку Maker’s Mark. Он налил каждому по порции.

— Я знаю, что вы думаете то же, что и я, шеф. Разбиты головы. Мозги пропали. Это они.

Бард опустошил свой стакан, ухмыльнулся и кивнул. Но что он мог сказать? Что он мог ему сказать?

— Точно так же, как у некоторых из тел, которые мы обнаружили пять лет назад, когда Тарп их хоронил, — закончил Байрон.

Он опустошил свой стакан с Maker’s Mark и поставил его к другому.

* * *

— Как дела, мама? — спросила Энн.

Она последовала за матерью вверх по лестнице с массивными перилами. На стене лестничной площадки висело зеркало, которое всегда пугало её в детстве — ночью она поднималась по лестнице и обнаруживала, что её ждёт.

— Так чутко с твоей стороны спросить об этом, — ответила её мать.

«Началось», — подумала Энн.

— Это абсолютно поразительно, что ты сочла нужным посетить…

— Мама, пожалуйста. Я приехала сюда не ругаться.

— Я удивлена, что ты вообще приехала. Мы не получали от тебя вестей уже шесть месяцев — мы думали, что ты нас вообще списала со счетов.

— Чёрт возьми, мама. Просто перестань, а?

Головная боль уже разгоралась. Это происходило каждый раз; они будут рвать друг друга, пока ничего не останется. Прошло уже почти двадцать лет, и единственное, что связывало их постоянно, — это горечь и презрение.

— Я приехала сюда, чтобы увидеть папу, а не спорить с тобой.

— Хорошо, — сказала её мать. — Хорошо.

Дальше по коридору ещё один переулок воспоминаний.

— Я полагаю, ты засунешь голову, посмотришь на него, а затем снова отправишься на свою всегда важную работу в городе.

Энн почувствовала, как её ногти впиваются в ладонь.

— Всю следующую неделю я буду здесь.

— О, неделя, целая-целая неделя. Я полагаю, мы должны чувствовать себя привилегированными здесь, в скромном Локвуде, что блудная дочь удостоила нас целой недели своего ценного времени, чтобы провести её со своей семьёй, один из членов которой умирает.

Энн стиснула зубы. Её челюсть сжалась. «Нет, — подумала она. — Я не буду ругаться с ней, я… не буду… нет».