Сумеречный город

Ему не с кем было об этом поговорить. Его никто бы и не понял – во всяком случае, не так, как он того хотел. А Фин был незнакомцем, незаинтересованным и беспристрастным, он не знал Николаса так, как его знали остальные.

– Недавно кое-кто сказал мне, что скорбь может стать преградой между лумином и его магией, – вполголоса продолжал Николас. – Сказал, что, если я примирюсь со своей скорбью, моя сила станет прежней. – Николас горько усмехнулся. – Только этого не будет.

Фин обдумал услышанное и осторожно спросил:

– Почему ты так в этом уверен?

– Фос отказывается благословить меня, отказывается говорить со мной. И думаю, я знаю почему. Я знаю, почему он отлучил меня от моей силы. – У Николаса слезы набежали на глаза. – Потому что это моя вина.

– В чем ты виноват? – Фин крепче сжал его плечо.

– В смерти моего брата.

В том решении не было ничего необычного, за свою жизнь он принимал тысячи глупых решений.

Тогда они всей семьей отправились на юг, путешествовали по вулканическим землям в окрестностях Сенизы, откуда была родом его мать.

Тамошняя еда казалась Николасу слишком острой, а воздух слишком влажным. Но ему нравилась природа, нравились походы по сельской местности и по сверкающим на солнце соляным равнинам. Они с Рианом даже попытались принять участие в сборе соли для Нексуса.

Из их загородного поместья открывался прекрасный вид на вулкан, который местные жители называли Сердце Дейи.

По ночам они с братом наблюдали за тем, как вулкан выплевывает в небо яркие языки лавы, а потом она бесчисленными ручейками сбегает по склонам и затухает в черных расщелинах, так и не добравшись до его основания. В горячем влажном воздухе всегда немного пахло серой.

Николасу захотелось подобраться ближе к Сердцу Дейи, и однажды вечером они с Рианом незамеченными ускользнули из дома.

Подойти совсем близко не получилось – падающий с неба пепел забивал нос и рот и не давал дышать. Поэтому они решили разведать местность вокруг вулкана. Кое-где им удавалось полюбоваться медленно сползающими по склонам вулкана пузырящимися потоками магмы. По пути натыкались на базальтовые плиты и небольшие гребни, которые выделяли пахучие газы. А еще видели множество странных тварей – от ящериц до каменных великанов, притворявшихся глыбами сланца, и легендарного титана, обитавшего в жерле вулкана.

Но Николас ничего не знал о пепельных мухах. Эти насекомые обитали на юге и были на редкость крупными. Он очень удивился, увидев их красные тела и переливающиеся всеми цветами радуги крылья. Сначала Николас как завороженный разглядывал их с раскрытым ртом, а потом, когда услышал их жужжание, испугался, и первобытный инстинкт подсказал ему – надо бежать, и как можно дальше.

Однако было уже поздно.

Мухи три раза укусили Риана, оставив у него на шее треугольную красную опухоль. Спрятать укусы от родителей не удалось, и на следующее утро за завтраком им пришлось выслушать целую лекцию. Но не до конца – Риан прямо за столом потерял сознание.

Эту болезнь местные называли «пепельная лихорадка», и она была одной из причин, по которым они предпочитали держаться подальше от Сердца Дейи.

Родители призвали самых лучших врачей и аптекарей Сенизы. Риана поили разными целебными настойками и даже оборачивали в пропитанные спиртом морские водоросли. Но ничего не помогало, жар не спадал, а три укуса превратились в красную сыпь, которая расползалась по всему телу.

Риана со всеми предосторожностями перевезли обратно в Нексус, но и там все попытки его излечить оказались безуспешными. Приглашенные врачи, даже придворные, опустили руки. Лекарства от этой болезни не было.

Риан впал в кому.

Николас часами сидел у постели брата, слушал его прерывистое дыхание, вытирал взмокший от пота лоб. Он сам вызвался мыть брата, поить его, менять ему подкладное судно.

Однажды утром он проснулся и, как обычно, сразу пошел в спальню Риана. Но на полпути услышал страшный вой матери и остановился как вкопанный. Этот вой словно пригвоздил его к полу. Он стоял, пока мимо него сновали слуги, и не двинулся с места, когда мимо пробежал отец.

Фин слушал, а у Николаса в ушах звенел вой матери. С того дня отец стал смотреть на него другими глазами.

– Это из-за меня он умер, – прошептал Николас. Лукс протиснулся между его ладоней и слабо замерцал. – И Фос наказывает меня за это. Прости, я не должен был все это тебе рассказывать.

«Я ведь едва тебя знаю, и теперь ты, наверное, думаешь, что я жалкий слабак».

Но лицо Фина не выражало презрения, и он не был растерян. Наоборот, спокойно и с некоторой тревогой смотрел на Николаса.

– В том, что случилось, нет твоей вины. Твой брат сам решил пойти с тобой. И ты не знал об опасности.

Фин почти слово в слово повторил то, что несколько лет назад говорила ему Таисия, когда они лежали в его постели и она, пытаясь успокоить, гладила его по волосам. Но тогда эти слова не принесли Николасу облегчения, как не принесли облегчения сейчас.