Сумеречный Сад

Широкими шагами иду вперед, отказываясь медлить – я слишком долго сомневалась. Все во мне шепчет, что здесь я должна быть уверена в себе, решительна, тверда в своих намерениях.

Камни, отесанные в идеальные квадраты, плотно прилегают друг к другу. Я провожу пальцами по перилам, пока поднимаюсь все быстрее и всматриваюсь в темноту впереди.

Куда же меня приведет следующее приключение?

Три шага до высшей точки моста.

Два шага.

До точки невозврата остался последний шаг.

Чувствую, как губы расплываются в улыбке. Я твердо знаю, что я там, где должна быть.

Последний шаг.

Удар о невидимый барьер, темнота.

Глава 26

Эта радость… не «побег от реальности» и не убежище. В сказочном – в ином – мире это внезапное, чудесное благословение, и никогда не знаешь, повторится ли оно снова… Мимолетный отблеск Радости, Радости, что не знает границ и болит, как горе.

Дж. Р. Р. Толкин

В этот раз пение птиц меня не обманывает.

Даже с закрытыми глазами я понимаю, что подо мной – кровать, а не каменный мост, на который я падала.

Со стоном тянусь к телефону на столике, яростно жму на «стоп», чтобы заглушить насмешки фальшивых птиц.

Глубоко дышу, пока ощущения подстраиваются к дому и книжному, а не загадочному дальше.

От злости и непонимания сжимаю в кулаках простыни, но быстро сдаюсь, и внутри остается только пустая усталость. Несмотря на раннее утро, я знаю, что не спала.

Я переворачиваюсь на бок и ищу телефон, в груди свернулась безымянная грусть.

Какой сегодня день? Я провела в Саду больше времени, чем в прошлые разы. Я потеряла день? Неделю? Месяц?

Девять часов.

Раннее утро понедельника, я открыла ворота в Сад девять часов назад.

Кажется, чем больше времени я провожу внутри, тем меньше проходит в реальности.

Или, по крайней мере, в месте, которое я привыкла звать реальностью. Кто знает наверняка?

Я откидываюсь обратно на подушки, устремив глаза в желтеющий потолок.

Меня изгнали из Сада навсегда? Даже если я сумею попасть туда снова, будет ли куда возвращаться или я умудрилась уничтожить его?

Сердце болит, когда я вспоминаю хиреющий побег клематиса, сворачивающийся, как умирающее животное. Я закутываюсь в кокон из смятых простыней, пытаясь не заплакать.

В голове грохочет каждый мой страх, все издевающиеся и критикующие голоса, уверенность, что лучше не писать вообще, чем писать плохо. Почему я вообще принесла в Сад свою историю? Неужели я правда думала, что моей папке из магазина найдется место среди великих творений?

Я рада, что слова исчезли с бумаги. Лучше так, чем если бы их прочли Т. С. Элиот, или Л. Фрэнк Баум, или Агата Кристи. Такие разные авторы, но тем не менее их объединяет что-то – особое качество, из-за которого их тексты вечны, весомы, их читают и любят. Это качество невозможно подделать, его невозможно достичь, просто стараясь.

Или ты можешь, или нет.

Я выдыхаю отчаяние и позволяю реальности нахлынуть и раздавить меня, как в кулаке.

Ладно, Келси, хватить ныть.

Уже через два часа встреча на другом конце города с единственным адвокатом, согласившимся взяться за наше дело за два дня. С реквизицией, сказал он мне, шутки плохи. Шансов почти нет.

Итак, я выталкиваю себя в день – принимаю горячий душ, одеваюсь, не задумываясь. Плетусь три квартала до «Глазуньи». Кажется, техасско-мексиканский омлет Анамарии и булочка с корицей – единственная причина двигаться вперед.

Анамария суетится за стойкой, когда я вхожу. Она ярко улыбается мне и жестом показывает, что скоро подойдет ко мне.

Я проскальзываю в ближайшую пустую кабинку, кладу телефон на стол экраном вниз и изучаю машины, скапливающиеся на Каштановой улице утром в понедельник.

Затор, выхлопные газы, набирающее обороты дорожное движение – Сад кажется далекой-далекой страной. Даже не так. Кажется, что Сад находится в другом измерении, вне времени и пространства.

Почему же тогда исчезновение уже мертвого писателя и увядшие кусты в фантазии ощущаются как конец моего мира, этого мира? Мира, в котором надо платить налоги, застройщики пожирают конец улицы, а Ба лежит в доме престарелых, едва вспоминая, кто она такая. Как происходящее в зеленом, сумеречном плане может добраться до меня в реальности?

Мне нужно сосредоточиться на борьбе с Изъятием, на обещании позвонить Роберту Дюма, издателю из «Sparrow Books».

– Как дела у твоей Ба? – спрашивает Анамария, склонив голову.

– А? Да, она… Я хотела сказать, не отлично, но и не хуже.

Анамария поджимает губы.

– Окей. Выглядишь, будто держишь весь мир на плечах.

Я вздыхаю.

– Пожалуй, мне стоит поесть. – Я заказываю омлет и булочку, Анамария наливает в керамическую кружку горячий кофе, а затем уходит на кухню.