Сумеречный сказ

Глаза Баюна опасно вспыхнули, Рогнеда выпустила когти, готовясь напасть в любой момент.

— Помнится мне, в последний раз ты сказала, что более не хочешь иметь со мной дело, — продолжил упырь, раскусывая второй кусочек. — А-а, я понял. Тебе просто надоело возиться с оборотнями и хочется разнообразия и веселья?

Лицо Марьи украсила холодная улыбка, напоминающая звериный оскал. Она медленно вытащила из кармана маленькую подвеску в виде серпа и положила перед чуть побледневшим Казимиром. Явная угроза пришлась упырю не по душе, зато оборотни были в восторге.

— Я считала тебя другом, который всегда готов прийти на помощь без лишней болтовни, — растягивая слова, проговорила Моревна. — Я могла бы заставить силой, однако пришла сюда, считая тебя равным и достойным союзником. Ты же насмехаешься надо мной и моими друзьями, а значит, ни о каком освобождении от долга в ближайшее время и речи быть не может.

С той поры, как Марья выходила несчастного, брошенного на болотах Казимира, прошло много зим, однако же клятвы не забылись. Ежели надо было бдительность усыпить, инстинкты притупить, но рассудок сохранить, Марья обращалась за подмогой к упырю. Магия Баюна была сильнее, искуснее, оттого и опаснее — не помнили люди с ним встреч, в туман воспоминания обращались, бредом правду величали и в конце концов могли вовсе с ума сойти. Упырь же хоть головы и дурил, всё же образы былого не стирал, оставляя их точно в насмешку. Поэтому и работали они с Марьей вместе. Каждое благое действие Казимира чернокнижница записывала и отчитывалась Моране, веря, что однажды они смогут освободить вампира от проклятия и никто не посмеет более его истязать.

— Чего изволите на сей раз попросить, госпожа? — подал наконец голос Казимир, доедая апельсин.

— Не надо со мной так разговаривать. Ты знаешь, что я никогда не желаю тебе зла, — Марья спрятала серп в карман. Он достался ей от самой Мораны и использовался в крайне исключительных случаях, когда необходимо было быстро изменить судьбу.

— Прошу простить, мы оба поспешили, — Казимир кивнул и расплылся в обворожительной улыбке. — Так, чем могу быть полезен?

— Друг твой любезный дел наворотил, — Баюн протянул вампиру телефон, показывая профиль Зои. — Исправлять теперь надобно.

Рассматривая фотографии, Казимир хмыкнул, вспоминая далёкий вечер, когда он сам познакомил Кирилла с Зоей, положив начало их отношениям. Кто же знал, что так всё выйдет?..

— Я помню её, красивая и миленькая девушка была, — упырь облизнулся, глаза его вновь налились кровью. — У тебя есть какой-то план, Марья?

— Хочу собрать её близких в квартире, поболтать и лапши на уши повесить о том, что Зоя решила отправиться в путешествие вместе с Кириллом, а затем несчастный случай произойдёт и придёт конец сказоньке, — пояснила она.

— И не стыдно тебе будет так нагло вмешиваться в судьбы людей? — насмешливо бросил упырь.

— Зоя не должна была так умирать, — отрезала Моревна. В глубине души она, как и Баюн, не одобряла идею Кощея по сокрытию следов, но другого решения они не смогли придумать, тем более что сама Пряха так велела, а спорить с ней никто бы не решился.

Казимир обвёл собравшихся довольным взглядом и предположил:

— Я за змеюку, значит, буду? — Марья кивнула. — Оборотным зельем кого напоишь? Себя?

Марья указала на Рогнеду, которая тут же побледнела и сильнее вжалась в спинку дивана. За какие такие дела её так наказывали — она не понимала. Бок о бок целые сутки с упырём — сложная задача, сродни пытке, а тут ещё и любовь изображать.

— Жаль. Не отказался бы с тобой влюблённых сыграть, — елейно произнёс Казимир, но тут же вскинул руки, видя озлобленный взгляд Ивана. — Тише, тише, кися, не пугайся, моё обворожительное личико и сладкий голосок на неё не действуют.

— Казимир, если поможешь, я сама заберу твою душу и подарю покой, — Марья встала из-за стола. — Думай и решай, прежде чем я не уехала отсюда. Тик-так.

Брошенные слова возымели немалый эффект: все замерли и ошарашено смотрели на чернокнижницу. Только что Марья пообещала пойти против воли Пряхи судеб и умертвить душу упыря, не думая о смертельных последствиях для себя самой.

Покачав головой, Моревна круто развернулась на каблуках и направилась к выходу, где её быстро догнали Иван и Рогнеда. И если Баюн обеспокоенно поглядывал на жену, то Серая не скрывала ликования. Она была неслыханно рада избавиться от общества упыря, источающего смесь запахов гнили и цитрусовых. Больше всего на свете Рогнеда сейчас хотела притвориться глупым волчонком, не понимающим людскую речь.

Однако стоило только троице спуститься, как Казимир наклонился через перила и прокричал:

— Да постойте же вы! Я в деле, — в один прыжок он очутился рядом, беря Рогнеду под руку. — Когда мы выдвигаемся?

Музыка едва ли смогла заглушить протяжный, полный отчаяния вой волчицы.

Домовой