Сумеречный сказ

Она порывисто обняла Василису, счастливо улыбаясь, но, наткнувшись на непроницаемые и уставшие лица сестры и Марьи, потупила взгляд.

– Нам пора, спасибо за помощь, – холодно произнесла Морана и хотела исчезнуть, как Леля воскликнула:

– Постой!

Василиса и Марья отступили от замерших сестер и приблизились к порядочно уставшим Казимиру и Забаве. Чернокнижница должна была позаботиться о старом друге и переместить его домой, но покинуть наставницу не могла. Казимир обеспокоенно следил за Марьей, которая от усталости еле стояла на ногах. Василиса, видя состояние Моревны, усадила ее на ближайший пень и дала восстанавливающее зелье.

Морана скрестила руки на груди и выжидающе посмотрела на стушевавшуюся Лелю. Дева-Весна хотела пройти через завесу миров, но ее тут же обожгло инеем.

– Сколько лет по земле ходишь, так все равно не можешь запомнить, что Навь не для тебя создана, – усмехнулась Хозяйка Зимы.

– Я готова терпеть все что угодно, только поговори со мной, – взмолилась Леля.

Пряха судеб нахмурилась.

– Нам не о чем с тобой толковать. Помогла – спасибо, я признательна. Но не жди от меня поклонов и комплиментов.

– А я и не жду… – мягко произнесла Леля. – Просто мы так давно не разговаривали…

Морана оскалилась.

– Кажется, с тех пор как ты предала меня и выставила чудовищем в глазах людей. Чего же теперь ты хочешь?

Она потупила взор, ковыряя носком сапога землю.

– Помириться с тобой.

Пряха судеб елейно улыбнулась:

– Вот как? Что же надоумило тебя на такой поступок?

Леля прикусила губу, мельком оглядываясь на тихо беседующих в стороне. Они изо всех сил старались сделать вид, что не замечают тяжелого разговора богинь.

– Почему ты так сурова? – спросила Дева-Весна. – Да, я была наивна и глупа. Но никогда не желала тебе зла, ты же знаешь. Люди ведь могли забыть о том происшествии, однако этого не случилось. Значит, такова судьба. Кому, как не тебе, знать?

Морана побледнела. Казалось, воздух вокруг нее сковало инеем.

– Вот оно, значит, как… – она посмотрела прямо в глаза. – Как такое можно забыть, когда девочка чуть ли не ожила благодаря твоим стараниям, а затем умерла вопреки всем убеждениям? Нет ничего страшнее, чем уничтоженная надежда, Леля. А именно ее ты подарила людям и заставила меня ее отобрать.

Леля виновато опустила голову. Она все же верила, что они смогут помириться и наладить отношения, но суровое выражение лица Мораны наглядно доказывало, что речи об этом быть не может.

– Полагаю, наша беседа окончена. Марья, позаботься о Казимире и Забаве, а затем приди в Холодный дворец, – распорядилась Хозяйка Зимы и исчезла, оставляя после себя в воздухе столп снежинок.

Не желая тратить время, чернокнижница быстро поблагодарила Василису и Деву-Весну и шагнула в созданный портал, прихватив с собой друзей.

– Нам тоже пора, – проговорила Леля и вместе с оставленной на земле чашей растворилась в ярком свете.

Подле границы не осталось никого, кроме Дубровца, печально смотрящего на земли сына. О перемирии не могло быть и речи, но он был рад встретить сына хоть на короткий миг. Олеся, которая все время колдовства лешего крутилась подле него, оставила скорбящего отца одного и доложила об успехах Владимиру. Кощей благодарно кивнул и, оставив жену восстанавливаться, отправился снимать чары с Кирилла.

Сидящая рядом со Змеем Рогнеда обернулась на звук приближающихся шагов. Владимир придирчиво осмотрел сверкающие повсюду самоцветы и подошел к импровизированному каменному ложу, на котором лежал Кирилл. Рогнеда с опаской взглянула на Кощея и поклонилась.

– Граница восстановлена. – Владимир провел рукой вдоль тела Змея, снимая чары. – Он скоро проснется. Побудешь рядом.

– Слушаюсь, – согласилась Рогнеда. Она и так не планировала оставлять друга одного. На глаза вновь навернулись слезы: они спасены. Сжимая ладонь Кирилла, она едва сдерживалась, не позволяя себе рыдать в присутствии Кощея.

Владимир оценивающе посмотрел на них.

– Ты должна знать, что Морана предложит Кириллу освобождение от чар.

– Что? – не веря, спросила Серая.

Владимир завел руки за спину и отошел к краю воды.

– Это означает, что твоему другу повезло и он может быть свободен от своего проклятия и звания стража. Его душа получит шанс возродиться вновь или навсегда исчезнуть в водах Смородинки. Выбор за ним.

Рогнеда не находила слов. Такая возможность слыла настоящей редкостью: Морана даровала прощение и отпущение из Нави, а значит, Кирилл мог переродиться. Или же Владимир собственноручно погрузит душу Змея в Смородинку, и он канет в небытие. Из зеленых глаз покатились слезы. Только что она была готова хохотать от счастья, как все переменилось.

Кощей чуть повернул голову:

– Когда он проснется, расскажешь все. Решение надо будет принять быстро.

Рогнеда кивнула.

– Если он согласится, то кто займет его место? – спросила она дрожащим голосом, буравя взглядом спину Кощея.

Владимир промолчал и вышел прочь, оставляя Серую в полном замешательстве и заставляя размышлять о прошлом друга.

Добрыня Никитич