Сумеречный сказ

– Кстати, о детях, как там твой Добрыня с Настасьей поживают? – поинтересовалась Варвара, попивая чай.

Елена чуть нахмурилась, отставляя кружку и посматривая вдаль.

– У них все хорошо, живут, как и прежде, в Богатырском граде. Изредка ходим друг к другу в гости, продолжаем выполнять свои обязанности. Ничего интересного, – произнесла она, покручивая в руках ленту, завязанную на косе.

– Забавно выходит: Марья благодаря своему положению часто к вам заглядывает, Финист иногда Баюна в Яви встречает, а вот мы с тобой видимся редко, – грустно проговорила Варвара, поглядывая на сестру.

– Да, судьба нас рассудила давно. Ты рано нас покинула, а моя жизнь была долгой. Аж два имени носила, – усмехнулась она и добавила поучительным тоном: – Но то было необходимо, чтобы сын вырос достойно.

Философские нравоучения позабавили Варвару.

– Надо сказать, что утаивали вы натуру Финиста дурно, – заметила она, иронизируя. – О том, что некий Добрыня Никитич знал птичий язык, по сей день, поди, помнят, и никакие легенды о воеводе Никите, под чьим именем Финист скрывался, этого факта, по крайней мере, из моей памяти не сотрут. Да и всякий, кто смекалку применит, догадается, что настоящим чародеем богатырь был.

– Что верно, то верно, – вдруг раздался мужской голос из-за спины Бабы-Яги.

Варвара обернулась и взглянула в изумрудные глаза Финиста. С момента их первой встречи, много веков назад, богатырь совсем не изменился: такой же крепкий, высокий, а в светлых прядях не было ни намека на седину. Разве что одевался более свободно – без привязки к традициям, в которых вырос.

– Здравствуй, Сокол, – кивнула Варвара. – С тобой точно не виделись уж вечность.

– Рад встрече нашей, – поклонился Финист, одаривая улыбкой. – Ты ведь за живой водицей пришла?

Варвара сощурилась: интонация заставила колдунью напрячься и поджать губы. Финист каждый день перевоплощался в птицу и отправлялся летать по мирам, после докладывая обо всех событиях богине весны и заступнице Прави – Леле, которая была родной сестрой Мораны. Меж богинь давно существовала вражда, негласно настраивающая жителей их царств друг против друга.

– Стало быть, ни для кого уже не тайна, что учинил ночью Змей, – недовольно процедила Варвара, отворачиваясь к горизонту. Она-то надеялась, что хотя бы в Прави еще не начали судачить о масштабах их проблемы.

Сокол, заметив реакцию Варвары, поспешно проговорил:

– Я заметил, что граница миров ослабла, и понимаю, чем это грозит, но поверь, никто здесь не станет излишне судачить и распространять слухи. Наоборот, я с радостью помогу, чем только смогу.

– Ты, может быть, и будешь рад, но другие не упустят возможности поиздеваться. Не все в Прави славятся добрым нравом, – стальным голосом отчеканила Варвара, кивая на сестру. – Я помню все пересуды о ней, которые распускали местные сплетники, хоть и именуются праведными героями.

Они замолчали. Елена с горестью вспомнила, сколько выслушала обвинений, когда только появилась в царстве светлых. Ее корили в использовании мужа, чтобы только получить место в Прави. И пускай прямо никто об этом не обмолвился, но даже у стен есть уши, а заботливые языки не упускали возможности поддеть Прекрасную.

– Что было, то прошло, – проговорил Финист. – Им нет оправдания, и я лишь смею тешить себя надеждой, пускай и пустой, что годы спустя они осознали свою ошибку.

Варвара покачала головой и встала, скрестив руки на груди:

– Сам говоришь, что надежда напрасная. В любом случае сейчас ситуация выходит посерьезнее, поэтому попрошу вас молчать и на корню пресекать все пересуды. Я не хочу, чтобы мой мир и мою повелительницу осуждали за безрассудство.

Потоптавшись на месте, она рассказала про разрушенную завесу между мирами, из-за которой в Явь устремился поток темной силы, вытягивающий остатки душ из нечисти и убивающий их. Сокол и Прекрасная слушали, не перебивая и пытаясь осознать все последствия. Если Морана срочно не придумает план, то придется вмешиваться высшим силам, большая часть которых прибудет из Прави. Негласное состязание между противоположными мирами существовало всегда, и никто не жаловал стороннего вмешательства.

– Думаю, что Сосновец пойдет на уступки и пропустит вас в свой бор, дозволяя колдовство, – произнесла Елена, обдумав услышанное. – Тут не до его принципов, которыми можно пренебречь во имя общего блага.

Варвара задумалась и ничего не ответила. Упрямый Сосновец не признавал ничьей власти и дозволял находиться в своих землях только Рогнеде, остальных же просто изгонял. Та поляна, на которой стоял особняк Кирилла, была признана нейтральной много веков назад – именно там воплощалась Морана, когда наступала пора зимы, и там же проходила нечисть, отправляясь в Явь.

– Найти кровь освободившихся от проклятия – та еще загадка, – заметил Финист. За все время он только пару раз слышал о чудодейственном исцелении от темных и злых чар: нечисть избавлялась от проклятого обличья и становилась человеком.