Сумеречный сказ

Заползла темень в сердце Юры, и решил он от братца избавиться – дурное дело, но лишь припугнуть и приструнить желал, сам героем хотел сказаться. Слыхал он от бабок, что в лесу видали мужики, как в старую избушку лесничего чужак в плаще захаживал. Побежали они, проверить думали, да только никого не нашли. С той поры косо охотники на постройку глядели: ни души подле не появлялось, однако ночами свет в оконцах мелькал. Стали сказывать, что злой колдун там обосновался аль сама темная сила разжилась.

Изба та в сердце леса стояла, дорожка к ней протоптанная вела, хоть и петляла змеей по оврагам. Место гиблое – за ближайшими холмами уж топь начиналась. Как туда свернешь, так и не выйдешь никогда. В эти земли гнилые и решил Юрка братца спровадить и проучить, а после спасителем сказаться. По плану лихому поведал он Ивану, что в лесу знахарь сильный поселился. Видал его Юра якобы подле поляны, где стада паслись.

– У него трав больше, чем у тятьки, – рассказывал он Ване. – А какие склянки хранит – нашему батьке и не снились! Я сам видел, как знахарь ларец свой открывал, и диву дался, чуть не проворонил коровку нашу. Только представь: наверняка ларчиков у него пруд пруди, а в каждом хранятся травы диковинные да заморские. Чудеса, и только!

Светел был душой Ванюшка, дурного не заметил и последовал в чащу лесную, с тропинки знакомой не сворачивая. Ходил он иногда здесь с отцом на полянку, где зверобой морем расстилался. Трава эта от болезней многих спасала, поэтому и брал с собой отец сына, наставляя и поучая.

Шагали братья бодро. Мешочки на поясе Ивана успокаивающе шуршали, и за рассказами обо всем на свете не уследил он, как свернул на незнакомую тропинку, а братца и след простыл. В ловушку он попал на радость подлеца, что бдительность меньшого усыпил и исчез за деревьями, потешаясь. Обманул Юрка, подставил и в глушь темную Ивана завел, оставляя там прозябать до закатного часа. Желал братец над Ваней подшутить, попугать, а потом сжалиться и вывести малого. Притаился он в тени и стал украдкой глядеть.

– Юра! – кричал Ванечка, по сторонам испуганно озираясь. – Юра, выходи! Где ты? Юра!

Ему было страшно, он дрожал. Приметил Ванюша впереди крышу ветхую избушки и к ней поспешил, надеясь, что брат там прятаться удумал. В этот миг как раз и отвернулся Юра: внимание его отвлекли звуки да краски леса, посему решил он ягоды пособирать да на белок поглядеть, про Ивана вовсе позабыв. А как опомнился юнец, так поздно стало – в лесу он сам заплутал. Потерялись братья.

Весь день и весь вечер по лесу скитался Юра, пытаясь дорогу домой отыскать. От топей гнилых старался держаться подальше, пробовал ориентиры разглядеть и по ним путь проложить. До поздних сумерек бродил мальчишка по лесной глуши, и только чудо его спасло: к полуночи возвратился в деревню родную. От усталости ноги заплетались, язык не слушался – измотался. Плакали отец да мать, слезы счастья и горя смешивая: оплакивали одного сына, радовались второму. Стал Изяслав собираться на поиски Вани, однако не поддержали его соседи: слишком ночь темна и лес опасен. Решили, коль сберегут ребенка духи, так поутру быстро найдут. Главное – ночь переждать.

А тем временем у Ивана история иная складывалась. Как понял он, что потерялся, так стал думать, что делать дальше. Выход один только был: в доме стареньком остаться и молиться о спасении. «Уж лучше там, чем медведя на полянке повстречать», – поразмыслило дитя. Покуда солнце не село еще, стал Ваня печку растапливать да еду искать, благо водица с собой имелась. Ягод пригоршню собрал, но только тех, в коих уверен был. Обманчив ведь лес, коварны краски в сумерках – ошибиться и яда вкусить очень легко. Ночевать в избушке собрался, хорошо хоть печь работает, и лавка еще крепка. Вокруг дома травы росли: они и те, что за пазухой были, на защиту от нечисти пошли. Разложил повсюду Иван обереги узорами, кои батюшка показывал, а стены и пол разрисовал рунами – уголек в кармане всегда лежал. Дверь изнутри подпер, оконца все затворил, пламя загасил, одеяльцем худеньким укрылся и спать собрался.

Однако краток был сон детский: услышал мальчик, как возле дома ходит кто-то. Замер, смирно лежал и еле-еле дышал. Вспомнил Ваня рассказ брата о колдуне, что якобы в этой избе обитал. Испугался, что злодей вернулся и теперь гневаться будет. Похолодели руки у ребенка, лишний раз пошевелиться он боялся.

Тут в тиши скрипнуло крыльцо, дверь дернулась, но не открылась – хорошо ее запер мальчик. Зажмурился Иван и стал про себя молитву шептать, на силу оберегов и рун уповать.

– Негоже дома чужие занимать, хозяев не пускать. – Страшный, точно неживой, голос раздался. – Открывай давай, гость нахальный!

Еще пуще испугался Иван, да делать нечего: послушаться – беду впустить, а значит, надо по-иному поступать.

– Врать не стоит, случайный прохожий, – произнес мальчик, голос изменить пытаясь – слыхал он на ярмарке, как мужики забавлялись и точно иными людьми представлялись. – Ежели хозяин ты, так отчего же ключом дверь не запер, коль уходил далеко?