Сумеречный сказ

Притаился злодей, ошибку осознал: в двери замок был – новый, крепкий. На ключ, что на скамейке лежал, закрылся изнутри мальчишка и объяснений с замиранием сердца ждал.

– Незачем мне запираться, – прозвучал ответ. – Богатырь я здешний, все боятся меня, а потому никто не тревожит напрасно.

– Коль дом это твой, так отчего же покосился он весь? Неужто богатырь силушкой не обладает, чтоб наладить тут все?

Избушка брошена давно была: пол прохудился, мыши все погрызли, запасов съестных не имелось вовсе, сундуки пустотой встречали. Стены наклонились, потолок дырами по углам зиял, оконца запылились, ставни рассохлись. Опять не то молвил злодей.

– Раскусил, раскусил, – проговорил он наконец. – Незачем мне избушку налаживать, ведь не человек я вовсе, а леший. Задача моя за лесом следить да людей злых отгонять.

– Зачем же тебе тогда изба сия нужна? Все знают, что леший не спит никогда, он – дух леса дремучего, защитник грозный. Речи и жилье людское ему чужды. Нет, не верю я тебе.

Вспомнил Иван все сказки, что ему матушка на ночь сказывала, и пуще прежнего уверовал, что за порогом кто-то очень хитрый стоял.

– Умен, шибко умен, – раздался смех. – Так просто не проведешь тебя, молодец. Чую я трав аромат да знаков ощущаю силу… – заскрипели ступени под шагами тяжелыми, прижался к кровати сильнее Иван. – Что ж, коль ночь пересилишь байками да молитвами своими, так будет тебе награда, о коей мечтать и не смел.

Молвил незнакомец, и тут же избушка точно заходила ходуном, будто чудища на нее набросились со всех сторон. Затряслись стены от натиска ворожбы, и вдали словно грянул гром. Принялся Ванюшка заговоры читать, молитвы шептать и о заступничестве у сил высших просить. Вспомнил он, как отец рассказывал о чудесном действии зверобоя, и вытащил мешочек, с коим не расставался никогда, рассыпал вокруг себя траву волшебную, сжался клубочком и прикрыл глаза.

– Не страшны мне твои чудища, не пугают меня звуки леса, – молвил мальчишка. – Все это сон дурной, вот там волк воет, а в той стороне лисица бежит. Нет здесь темных сил.

Принялся Иван все звуки объяснять да сказку на ночь сочинять, себя убаюкивать и зло отгонять. Не нечисть в окна стучалась, а только ветер бушевал. Не чудища в дом скреблись, а мыши пробегали. Не Лихо ревела в ночи, а медведь добычу отыскал. А даже если и были то жители Нави, не стали бы они нападать на Ваню. Нет в том толку, коль дорогу он им не переступал и беду не навлекал. Успокоился мальчишка и крепко уснул, покуда солнечный луч за нос не куснул.

Рассвет все тревоги в сердце унял, остатки кошмаров развеял, будто и не было ничего ночью. Осторожно вышел из избушки Иван и осмотрелся, дом обошел, следы разглядывал, но не смог ничего отыскать. Вздохнул Ванюша облегченно: приснилось все, значит, и только обрадовался мальчик, как замер в ужасе.

Откуда ни возьмись появился возле порога мужчина. Волосы темные, глаза черные и злые, наряды смоляные, в руках худых и бледных посох резной – колдун, не иначе. Испугался Иван, попятился, понял, кто ночью стучался, и бежать захотел, да заговорил вдруг гость страшный:

– Ну здравствуй, молодец ясный, далеко ли собрался? – Тишина была ему ответом. – Чего молчишь-то? Немым не сказывайся, речи твои ловкие и обманчивые слыхал. Так что отвечай. Ну!

– Путь мой далекий и близкий, чрез лес проходит. В дом, что родным сказывался, да теперь и он чужим кажется, – вспомнил Ваня поступок брата, и тут же тоскливо на душе стало.

Подошел незнакомец поближе и с высоты роста могучего на него посмотрел, точно в душу заглядывал. Не дрогнул Ванюша, не испугался и выдержал взор тяжелый.

– Кто научил тебя травы понимать? – спросил колдун, разглядывая поясок Ивана, на коем мешочки висели. Запах от них сложно спутать было.

– Батюшка и матушка, – честно признался мальчик.

– Знахари, значит? – предположил незнакомец, на что Иван кивнул, очевидное не отрицая.

Хоть и боязно было рядом с колдуном стоять, но любопытство сильнее оказалось, а потому спросил, покуда не передумал:

– Зачем вы в дом ломились? Почему не зашли? Неужто зверобой такой силой обладает?

Посмотрел на него внимательно колдун и медленно проговорил:

– Любое средство в руках умельца способно стать настоящим оружием против всякого, кто вреда желает. Что до остальных вопросов, то отвечу кратко: я искал здесь одного ворожея. Страшный человек он, дел много натворил, и пришел ему черед за преступления свои расплачиваться.

Сглотнул слишком шумно Ванюша, усмешку колдуна вызывая.

– Ну-ну, не бойся. Я сюда явился правду отыскать, а наткнулся на руны и заклятия с травами. Для меня это мало что значит, но ты отпор дерзнул дать. А это большая редкость, потому я заходить не стал. Решил, что утра дождусь и на храбреца-богатыря погляжу, да обманулся и на голос лживый повелся. Кто научил тебя так молвить обманчиво?

Удалось-таки Ване голову колдуну заморочить речами своими, чему сам удивился шибко.

– Никто. Оно само вышло, ну иль травы помогли, морок сотворили, – пробормотал он.