Сумеречный сказ

Однако ближайшие два часа волчице предстояло разыгрывать спектакль под надзором придирчивой Марьи. Рогнеда сомнительно относилась к затее, но приходилось подчиняться воле богини, которую совсем не хотелось подставлять. Казимир, заметив перемену в настроении оборотня, поравнялся с ней и принялся рассказывать о достоинствах различных тканей.

Порядочно оторвавшись от Серой и донимающего ее упыря, Марья прошептала, поглядывая на Баюна:

– Я знаю, что общество Казимира утомляет, но, пожалуйста, потерпи. Из всех упырей я могу доверять только ему, а нам нужны гипнотические способности.

Баюн глубоко вздохнул.

– Тебе незачем объясняться. Ты лично обучала Казимира, поэтому и доверяешь ему – все логично. Не переживай, мое поведение – не более чем подыгрывание старому другу.

Марья звонко засмеялась, опираясь на подставленный локоть.

– Лучше друзей и не сыщешь, – подмигнула она и толкнула двери.

При помощи обаяния упыря и чар Баюна, друзья спокойно миновали фойе и оказались на предпоследнем этаже. Замок щелкнул, приглашая войти в просторную и светлую квартиру. Панорамные окна открывали вид на вечерний город, окутываемый облаками.

От обилия дорогих вещей Казимир присвистнул и деловито пошел вперед, как вдруг согнулся в три погибели от сильного удара в живот. В один миг его глаза налились кровью, а Рогнеда обнажила когти, озираясь и готовясь в любой момент напасть.

– Тихо! – шикнул Иван, сдерживая их. Серая невольно засмотрелась на разросшуюся тень за спиной Баюна: ей никогда не доводилось видеть его колдовской облик.

Марья поставила сумку на пол и громко произнесла:

– Милостивый хозяин, прости, что границы дозволенного нарушаем. Однако время поджимает. Пусти нас, Елисей.

Рогнеда покосилась на Моревну и тут же пожалела об этом: в ней взыграла кровь Кощея, обнажая истинное нутро. Кожа чернокнижницы стала белой как снег, черные волосы упали до пола, а глазницы сверкнули дырами. От увиденного Серая почувствовала мурашки: именно поэтому она и боялась дочери царей Нави.

Вдруг Моревна довольно оскалилась и низко поклонилась видимому только ей существу.

– Здравствуй, Елисей. Будь добр: покажись остальным, иначе невежливо получается.

– Как и вам без предупреждения приходить!

Раздался оглушительный хлопок, и тут же перед друзьями предстал молодой домовой. Просторные штаны и рубашка скрывали его худощавую фигуру. Копна непослушных медовых кудрей закрывала лоб, а зоркие карие глаза внимательно изучали прибывших гостей.

– Ну вот он я, здрасьте – забор покрасьте, – огрызнулся он. – Может, теперь скроете свои страхолюдные морды? А то смотреть противно.

Марья смерила юношу насмешливым взглядом и, вернув привычный образ, проговорила:

– Познакомьтесь, это Елисей, домовой. Он здесь хозяин.

Она еще в Нави поручила одной ведьме выяснить, кто присматривал за домом Зои. Та, все разузнав, доложила о немного заносчивом, но безгранично преданном Елисее.

Уняв сверхспособности, гости из Нави поочередно представились.

– Ты прямо-таки само очарование и доброжелательность, – проворчал Казимир на домового, все еще потирая ушиб. – На кой черт было бить, а? Больно же!

– А нечего во владения мои вламываться, кровопийца старый! – вспылил Елисей и подошел вплотную к чернокнижнице, о которой был наслышан. – Марья Моревна, зачем пожаловали? Это не Навь, где вам все дозволено.

– Ишь какой воинственный, – насмешливо бросил упырь. – Вот кого стоит отправить завесу защищать, а не ведьмочек! Потенциала и гнева надолго хватит.

Домовой угрожающе сжал кулаки, и воздух вокруг него завибрировал, предвещая неприятности. Баюн зло посмотрел на Казимира, мечтая избавиться от чересчур болтливого упыря.

– Я могу выкинуть вас всех вон и глазом не моргну: вы нарушили мою территорию, и никто меня не осудит, – угрожал Елисей, прямо глядя в глаза упыря. – Так что не нарывайся на неприятности.

– Достаточно. – Баюн раздраженно цокнул языком. – Ваша перебранка только время отнимает, а его и без того мало. Мы явились сюда по наставлению Мораны, и, выгнав нас, ты пойдешь против ее воли. Дерзни, если хочешь.

Елисей нахмурился.

– Зачем вы здесь? – спросил он.

– Успокоить и проконтролировать навязчивую родню Зои. Сожалеем, но она мертва, – произнес Иван.

Слова Баюна повисли ножом в воздухе. Рогнеда с сочувствием посмотрела на домового, на лице которого проносились одна эмоция за другой. Руки его предательски задрожали, а глаза защипало от слез. В памяти Елисея ожили недавние образы, как Зоя расхаживала по квартире, работала допоздна, разговаривала по телефону и изредка встречала гостей. Сердце его болезненно сжалось: он знал девушку с самого детства, а сейчас ее не стало.

– Когда ее сестра пришла сюда со слезами на глазах, я понял, что Зоя мертва. Но все же дом сторожил, ждал, хоть и без толку, – тихо признался он, пытаясь унять дрожь в пальцах. Смахнув слезы, поднял взгляд на чернокнижницу: – Что ж, раз Морана все решила, я обязан подчиниться, так? Хотите, видимо, близких Зои одурачить, а мне сидеть и молчать?