Сумеречный сказ

– Можешь отказаться, – Баюн пожал плечами. – Только у этого будут последствия. Впрочем, не знаю, кому сейчас более важна сегодняшняя встреча.

– Вы хотите обмануть людей! – вскричал Елисей, заставляя всех напрячься. – Являетесь просто так в чужой дом, навязываете свою волю и ждете, что я просто отойду в сторонку? Чего ради я должен подчиниться? Вы подарите близким мне людям глупую надежду, что Зоя все еще жива. Разве это нормально? Почему нельзя сказать правду? Чего ради этот балаган?

– Затем, что не все бывает так, как мы хотим, – холодно произнесла Марья. – Ты прав: можно подсунуть любое тело и выдать его за Зою. Несчастный случай, да что угодно – лишь бы никто ничего не вынюхивал. Мы так и делали, и не раз.

Рогнеда потупила взгляд, а Казимир хищно оскалился. За прожитые годы без жертв никогда не обходилось, и они врали, дурили людей, злоупотребляя магией. Однако на сей раз все пошло несколько иначе.

– Но сейчас надо сказать неправду, – продолжила чернокнижница. – Я не могу объяснить причин, потому что сама не ведаю планов Мораны. Мне было сказано: запутать окружение Зои, а затем отправляться в лес Сосновца. Почему именно так и зачем – не ведаю, но одно знаю точно: из-за разрушенной границы все мы в опасности. В любой момент могут исчезнуть не только неизвестные полуночницы, болотники и кикиморы, нет, но и я, вы, и никто нас не вернет. Я хочу это исправить. И уничтожу любого, кто вздумает мне мешать.

Баюн молча встал рядом с ней, поддерживая и словно говоря, что он с ней до конца. Крайне редко Моревна и снисходила до разъяснений своих действий. Сейчас эмоции брали верх, и она была на пределе – во взгляде ее читался гнев, а с пальцев так и срывались молнии.

– Ну, так и будем стоять на пороге? – нетерпеливо спросил Казимир. – Мне порядочно надоели пустые разговоры, так что, милок, или уходи прочь, или не мешай. Выбора у тебя нет.

Рогнеда виновато взглянула на бледного домового: слишком много на него свалилось за пару минут, а события и время давили. Горделиво вскинув голову, Елисей щелкнул пальцами и растворился в воздухе. Марья выдохнула: дух-защитник все же не стал перечить. Схватив сумку, она прошла на кухню, поманив за собой Рогнеду.

– Он правда мог нас отсюда вышвырнуть? – с напускной беззаботностью поинтересовался Казимир, поправляя у зеркала лацканы пиджака и золотые запонки.

Баюн, засучивая рукава свитера и расставляя посуду, ответил:

– Тебя точно.

Казимир уязвленно хмыкнул.

– А кто же тогда будет тебя доставать? – парировал упырь.

– Достаточно! – рявкнула Марья. – Времени в обрез, так что поторопитесь.

Рогнеда, стараясь не морщиться от едкого привкуса полыни, осушила стакан оборотного зелья. Через несколько минут тело ее изменится, превращаясь в Зою. Стараясь не обращать внимания на легкое головокружение, Серая прогуливалась по квартире. Она подметила, что местами не хватало вещей, которые наверняка сгорели в пожаре. Убедившись, что нет никаких фотографий Кирилла, Рогнеда заглянула в спальню. Там, у панорамного окна, стоял понурый Елисей.

– Мне жаль, – тихо призналась волчица, переминаясь с ноги на ногу у двери. Ей хотелось поддержать домового, извиниться за дурные вести и никогда не пересекать порог этого дома. Столько страданий, переживаний и слез из-за беспечности и потакания собственным желаниям. Стиснув пальцы в кулаки, Рогнеда пообещала самой себе: «Вернусь в Навь, разбужу глупую рептилию и прочитаю ему нотации о чрезмерном эгоизме. Неприлично много лет, а ведет себя как подросток».

Домовой наконец обернулся.

– Я знал, что все закончится именно так. – Голос его дрожал. – Чувствовал, что Змей погубит ее, а может, такова судьба. Здесь ведь Марья Моревна, страж и исполнитель воли богини Мораны. Куда мне против них?

Рогнеде стало грустно. У несчастного домового теперь разрушилась вся жизнь.

– Тебе надо знать, что Зоя накануне была сама не своя, словно ее подменили, – вспомнил Елисей. Он слышал разговор про оборотное зелье. – Впрочем, теперь-то я догадываюсь, что она была околдована. Дрянное проклятие! Змей должен был оберегать от него, а не вести прямо в его сети! Чего ради он так сделал? Скажи мне!

Рогнеда молчала. Домового грозило накрыть истерикой. «Пускай лучше выпустит эмоции здесь и сейчас, чем явится в Навь и будет крушить все там. Еще явится вершить самосуд над Кириллом», – с опаской подумала Серая.

– Видимо, он никогда не любил ее, – скорбно подытожил Елисей. – Когда Зоя собралась переезжать, я предчувствовал дурное. Надо было вмешаться: крушить мебель, вещи воровать – сделать все, чтобы она осталась, а не уходила к нему. Тогда она была бы жива.

Молчание затягивалось, и Рогнеда робко заметила:

– Но ведь тебе нельзя так делать.

Она мало общалась с домовыми, но любому духу-защитнику запрещено сильно вмешиваться в жизни людей – они могут только направлять.

– По крайней мере, стоило попытаться, – Елисей обреченно вздохнул, пожав плечами.