Сумеречный сказ

Из края родного уехать пришлось после неудавшейся свадьбы Варвары, коя трагедией кончилась. Сестра старшая сбежала, ни у кого прощения не попросив и ни о чем не жалея. Уже позже от Финиста узнала Елена, что Варвара в Навь ушла, женой Кощея Бессмертного стала. Отрадно то, конечно, было, и прекратили муки совести Елену донимать, но осадок неприятный остался – виновницей себя считала. Коль она смолчала бы и утаила бы облик истинный Кощея, то смогла бы Варвара в Яви остаться, а не в темное царство уходить.

Одначе после пришлось Елене с батюшкой совсем несладко: скандалы, упреки, суд да угрозы – все это жизнь им отравляло, спать ночами мешало. В ту пору на защиту им и пришел Финист – Ясный сокол, коего Елена женихом своим отцу представила. Он уже тогда славу богатыря волшебного снискал, а посему слову его перечить всякий боялся. На суде порешили, что поступок Варвары ужасен, однако не ведали близкие ничего и уж точно не подговаривали к такому греху.

Оставив терем с хозяйством, решило семейство в глуши отсидеться, покуда из памяти людской не сотрется кошмар. На том и сошлись: поженились Елена и Финист, а после избу купили во владениях князя, коему и служил богатырь. Хотели сначала в столице жить, одначе воспротивился отец – желал он тихо обитать, ни о чем в мире не ведать. Спорить с ним никто не стал – заслужил покой, в котором отчаянно нуждался. Так и оказалась семья в деревеньке сей маленькой, откуда Сокол регулярно на службу княжескую уезжал, а Елена его ждала.

Вот и теперь он отправился прочь, ее одну оставляя. Душа от тоски изнывала, а присутствие Кирилла еще больше смятения приносило. Догадывалась Прекрасная, что неравнодушен молодец к ней, но не могла от себя прогнать – не хотела сердце юное ранить.

Посему, поблагодарив Кирилла еще раз за подарок, который из рук его не взяла, принялась она дальше хлопотать, а в душе кошки скреблись – дурное чувство крепло.

– Я… я… – начал молодец сбивчиво, голову почесал и с духом наконец собрался: – Я люблю тебя, Елена. Спать не могу, о тебе думаю постоянно, речами твоими пленен, глазами голубыми околдован. Убежим вместе и жизнь новую начнем?

Обомлела дева, не зная, что сказать в ответ. Чего боялась, то и случилось. Взглянула она на Кирилла: юный, высокий, с глазами ясными, грустью нетронутыми. Столько девушек румяных в округе, а он к ней с речами горькими. Вздохнула тяжко Елена и молвила, все надежды пресекая:

– Негоже со словами такими к замужней женщине подходить. Чувства твои обманчивы, Кирилл, каковыми бы тебе ни казались. На свете белом много невест пригожих обитает, отыщешь ты суженую-ряженую и сердцу милую. Про меня же забудь – я мужа всей душой люблю, с ним всегда быть хочу, – серьезно проговорила Прекрасная, в дом уходя.

Разозлился Кирилл, слезы к очам подбежали, да только делу они не подмога. Швырнул он цветы в канаву грязную и пошел куда глаза глядят. Горько ему было, обида ручьями лилась, гнев страшный в груди поднимался. Злоба душила, зависть скреблась на душе, и мысли недобрые в голову лезли.

Меж тем тропка под ногами по холмам петляла и вдаль уводила. Желания ужасные в груди трепетали: то хотел Кирилл Елену выкрасть, то Финиста изловить и удушить – коль не досталось ему счастье, так пускай и другие страдают. Добрел молодец, обессиленный думами тяжкими, до разоренного поселения и, припав к колодцу, закричал в воду темную, гнев вымещая. Принялся он по округе слоняться, крушить все, что под руку попадалось, злобе себя отдавая. Швырнул Кирилл булыжник в оконце сарая, покосившегося от времени. Треск и крик тут же раздались, взлетели вороны тучей в небо, и ветер поднялся, пыль разгоняя. Тревожно Кириллу стало, озираться начал, не ведая, что произошло.

Вдруг из постройки невысокая дева показалась: кожа бледная, будто солнца никогда не видела, сильно спутанные темные волосы до пят свисали, а во взгляде читался гнев, что неспокойно на душе становилось. Грязный сарафан заплатками сверкал, лапти лучших дней давно уж видали. Опиралась она на посох длинный, на правую ногу хромая.

– Кто ты? – прошипела дева голосом, приближаясь. – Зачем пришел сюда? Убить меня хочешь?

Мелькнул камень в кулаке ее, замахнулась незнакомка, но увернулся молодец от удара крепкого.

– Я случайно здесь оказался, не думал, что кто-то живой в такой глуши обитает, – оправдывался Кирилл.

– Знаешь, что бывает с теми, кто не думает? Они в суп ведьмин попадают! – едко расхохоталась дева на всю округу.

Тревожно молодцу стало. Бежать со всех ног захотелось как можно подальше от нее. Странное, беспокойное чувство вселяла незнакомка только одним своим присутствием, а надломленный голос так и пробивал на дрожь.

– Отчего же ты, молодец, так сильно буянил-то? Поломал тут скамейки, разнес калитки и без того кривые. Что же тебя так сильно опечалило?

Глаза любопытной зорко сияли, словно ни одна тайна не могла от нее утаиться.

– А тебе оно зачем? Я незнакомым людям душу не раскрываю, – высокомерно молвил Кирилл. – Если обидел, то о милосердии прошу. Могу помочь дом тебе подлатать, коль надо. А ежели нет, то прощай.