Сумерки Бога, или Кухонные астронавты

– Приличных людей стало труднее набрать и еще сложнее удерживать, – жаловалась Оксана. – На культурную трансформацию рукой махнули, взялись за цифровую; ну, хорошо, без проблем, я согласна, что это необходимо. Только теперь нужны люди: разработчики в основном, еще кодеры, инженеры, тимлиды – проект большой, вакансий полсотни, а мне реально нечего им предложить. Рэмбо заявляет: не может быть, в стране кризис, работы нет, люди должны в очередь выстроиться у ворот. Я ему отвечаю: у кого кризис? У тех, кто в одном месте задачу получил, своим сотрудникам ее пересказал, потом взял результат и пошел с ним отчитываться и щеки надувать? Да, у тех кризис. У всех иждивенческих должностей еще кризис, у тех, кого можно алгоритмами заменить тоже начинается понемногу, а вот у сильных профессионалов, способных создавать ценность, – у них все в порядке, особенно, если, кроме жестких навыков, они еще обладают творческим подходом к работе, перспективным видением, постоянно учатся, быстро адаптируются и ладят с людьми. Шеф говорит: давай добавлять денег. А я: мы и так выше рынка, и что? Деньги уже не ответ на все вопросы, во всяком случае, для тех людей, которые нам нужны под такой проект. Во-первых, они и так, мягко скажем, не бедствуют; во-вторых, есть прямая зависимость между креативностью, быстрой реакцией, гибким подходом к решению задач и личными ценностями, в иерархии которых деньги не доминируют. Ко мне приходят на эти позиции современные умные ребята, спрашивают, например, про корпоративную социальную ответственность, экологичность наших производств, разумное потребление – для них наш дремучий консюмеризм это атрибут социальной архаики, основа экономики дикарей из третьего мира, которые до сих пор измеряют успех и ценность личности в «ламбах», часах и прочих стеклянных бусах. Раньше, в эпоху предсказуемого и статистически измеримого мира, похвалой было «крепко стоящий», помните? Сейчас, в условиях мира непредсказуемого и изменчивого, культура трансформируется от «крепко стоящих» к «быстро идущим». Кандидаты, которым я готова делать оффер, интересуются у меня свободным графиком, «бирюзовой» культурой и возможностью удаленной работы, а что я могу им ответить? Что у нас контроль времени прихода в офис по отпечатку пальца, еженедельный письменный отчет о работе перед человеком, который ни бельмеса не смыслит в предмете, шестнадцать уровней согласования для служебки на изготовление визитных карточек – и да, есть еще сами визитные карточки! А когда из-за пандемии офисы пришлось отправить на удаленку, то главным вопросом стало не сохранение эффективности, а как лучше следить, работает ли сотрудник свои восемь часов, или нет. Зато оклад платим вовремя, компенсируем мобильную связь, выдаем бесплатно фирменный календарь-трио и кружку с логотипом компании, и еще Лепс у нас поет на новогоднем корпоративе.

– И что Вам ответили на эту филиппику?

– Не поверите! Рэмбо поднатужился и выдал: давайте, говорит, пока у нас работают, мы за них ипотеку будем платить. Я смотрю на него и думаю: он вообще слышал меня, или нет? Люди спрашивают про свободный график и удаленку, а я их буду прельщать ипотекой, которая, кстати, у большинства отсутствует вовсе, просто потому что нет ни желания, ни смысла иметь в собственности квартиру. Новое время, викиномика, шеринг, гиг-экономика: зачем покупать и привязываться кредитом к собственности, когда можно арендовать и быть свободным? Это только у нашего поколения панический ужас вызывает: как так, нет своей квартиры?! А что же будет в старости? Как будто своя квартира в старости – это гарантия защиты от нищеты. Да и вообще, вот такая перманентная ориентация на старость, особенно лет в тридцать пять – признак упадничества какого-то.

– Это тоже аграрное: стремление привязать себя к чему-то накрепко и видеть в том признак стабильности и безопасности. Так и с работой: оформление, страховка, корпоративы, карьера. В итоге человек остается привязан к той же самой «земле», почти не метафорически, а буквально, к земле, на которой стоит исполинский бетонный муравейник с населением в небольшой город, или бизнес-центр, где расположен принадлежащий господину участок, который обрабатывают обретшие стабильность обладатели кредитных машин и ипотечных долгов. Просто сейчас чем дальше, тем быстрее культурная эволюция начинает менять не просто бизнес-модель, но всю социально-экономическую формацию, построенную на вросших в землю замшелых тысячелетних основах, которая или не успевает, или не желает перестраиваться.