Сумерки разума (СИ)

— Уже через полдня я почувствовал признаки болезни, — продолжал Эдвард. — Карлайл боролся за мою жизнь, но ничего не мог сделать, я умирал. Я очень хорошо помню то, что он сказал мне… «Эдвард, ты не должен умереть. Только не ты и не так, не на этой войне от болезни». Он увидел во мне что-то, наверное. Он всегда был необыкновенным, даже для вампира. Карлайл обратил меня. Возможно, ему было одиноко. Или ему стало жаль меня, потому что я потерял надежду и нескольких друзей на войне. Если бы ты знала, сколько трупов тогда было. Никто их не считал. Трупы заболевших сжигали. Сначала пытались ещё как-то соблюдать уважение к смерти, но когда тела стали увозить битком на телегах, думаю, пришло всеобщее эмоциональное отупение. Так что, разумеется, никто даже не заметил, как я пропал, — он рассказывал это с поразительной холодностью. — Несколько дней агонии, безумия и самоуничтожения, а потом я очнулся совсем другим существом. И весь мир переменился для меня. Карлайл научил меня его принципам, но, думаю, изначально я показал себя плохим учеником. Меня тянуло к людской крови, а их мысли сводили меня с ума. Я не мог отключать свой дар, голова у меня разрывалась от голосов, воплей, криков, шёпотов, чужих мыслеобразов в два потока… Несколько месяцев я был готов проклинать его за то, что он меня обратил. Позже я как-то выкарабкался. Карлайл помог мне. После войны мы отправились путешествовать. Мы жили, как дикие, постоянно скрывались, были очень осторожны. За это время, можешь мне поверить, я возненавидел людей, хотя никогда не считал себя мизантропом. По большей части я предпочитал леса и далёкие от поселений поля. За всё время путешествий мы с Карлайлом не встретили ни одного вампира. Потом с ним случилось то, что может случиться с любым вампиром, — Эдвард печально улыбнулся. — Он влюбился. Мы оба понимали, какой это абсурд — полюбить человека. Он дал себе слово незаметно оберегать её и придушить в себе все попытки причинить ей боль или сблизиться с ней. Зная его… одержимость по отношению к верности собственным словам, я точно понимал, что он сдержит сказанное. Но, к несчастью, эта девушка упала со скалы, и спасти её он не успел. Карлайл не позволил себе сдаться. Он проследил за ней, пока ее везли в морг, а потом выкрал оттуда… Ее нервная система была еще целостна и жива, а кровь не испортилась — это самое главное. Так он обратил Эсме, с которой живёт до сих пор. По-моему сложно представить себе существо, менее предрасположенное к вампиризму. Это была очень набожная девушка, она любила своих родителей и считала Карлайла чудовищем. Однажды она убежала. Зов крови повёл её к людям, и там она, поддавшись слепой жажде, едва не убила человека. Карлайл спас её от этого поступка. Он терпеливо опекал её, наставлял и обучал. Мало помалу она научилась себя контролировать, а потом полюбила Карлайла. Думаю, в большей степени это благодарность, но я ни разу не видел её с ним несчастной. Вампиров очень мало. Когда они образуют пару — это, как правило, надолго по всем меркам. Иногда вампиры образуют пару вовсе не по любви, а просто чтобы держаться вместе и помогать друг другу. Это выгодно в мире, для которого ты чужой. Для нас любовь всегда несёт с собой понятие выгоды, с этим ничего не поделаешь.

— Эмметт встречается с Розали, если только они не притворяются. А Джаспер состоит в отношениях с Элис. Почему ты одинок?

— Я читаю мысли, — вздохнул Эдвард. — У меня было довольно много попыток обрести своего человека, но каждая такая попытка обрекалась на провал, просто потому что я очень быстро узнавал свою пассию — от и до. И со временем это уже раздражало. Сложно встречаться с человеком, мысли которого для тебя абсолютно предсказуемы. В клане я как бы держусь особняком. Эсме меня по-матерински любит и опекает больше других. Карлайл мне очень близок, и у меня действительно особенная связь с Элис, потому что она… Она уникальна, — улыбнулся Эдвард. — Она останется непредсказуемой, даже если я прочитаю её всю. В итоге я сделался старым ворчуном, мизантропом и вообще отказался от мысли обрести пару. В самом деле, не думаю, что мне это нужно.

Мне нравилось его слушать, потому что я здорово отвлекалась от тянущих сердце мыслей.