Сумрачный волкодав и Проклятая фея смерти

 — Вопиющая халатность! — возмутился Мьюр. — А если бы жизнь ребенка была под угрозой? Я обязательно напишу докладную на имя шефа Вейндрурссона, подобное нельзя оставлять безнаказанным! Вы ведь меня поддержите?

Он обвел коллег требовательным взглядом, и все закивали, хотя было видно, что Кину и Труру эта идея не слишком нравится. Поэтому Мьюр добавил:

— Не волнуйтесь, текст я составлю сам, а всех вас просто попрошу расписаться.

Опера сразу же повеселели, да и Дайерс вздохнул с облегчением. Женщины тоже благодарно улыбнулись, и Урслин, посчитав тему халатности исчерпанной, спросила у Альви:

— А ты в этот раз что-нибудь почувствовала?

— Да, — кивнула та. — Я снова ощутила, что оннурвера совсем рядом, но кое-что было иначе: мне показалось, что оно как бы смотрит на меня, как будто теперь оно меня знает.

— Любопытно, — протянула Урслин, — видимо, оно почувствовало тебя в прошлый раз и запомнило. Значит, это точно какая-то высокоорганизованная разновидность, из тех, у которых есть аналог личности.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался Кин.

— To, что оннурвера могут общаться с людьми и воздействовать на энергетические или магические процессы в нашем измерении, совсем не означает, что они подобны людям, так сказать, психически. Большинство — что-то вроде животных, руководствующихся неким подобием рефлексов.

— Но как же они тогда общаются? — не понял Кин.

— Они воздействуют на психику человека энергетически или магически, вызывая в его сознании образы или даже мысли, но сами мыслить не умеют, у них нет ни характера, ни целенаправленной воли, только инстинктивные побуждения.

— Как-то это слишком сложно для меня, — вздохнул Кин.

— Не волнуйся, ваше дело — преступники-люди, а для борьбы со всякими там оннурвера есть маги-эксперты и демонологи, — утешила его Урслин.

— Кто на что учился, — хохотнул Трур.

— Совершенно верно, — улыбнулась Урслин.

Кин явно хотел продолжить расспросы, но тут Труру позвонила Броса и попросила их подойти к дороге, чтобы забрать носилки и помочь с погрузкой пациентки в скорую помощь.

— А санитары где? — удивился Мьюр.

— А санитаров всегда не хватает, поэтому, зная, что тут будет достаточно мужчин, Бросу отправили одну, — философски пожал плечами Трур, и они с Кином пошли за носилками.

— Ну да, — подтвердила Альви, — это в морге всегда штат укомплектован, там же надбавка большая, а в больницах мужчин-санитаров — раз-два и обчелся, да и на скорой немногим лучше.

Глядя на нее, Мьюр пытался представить каково это — имея такой сильный целительский дар, вместо того чтобы лечить людей, вскрывать трупы. Пытался — и не мог.

Поймав на себе пронзительный взгляд следователя, Альви внутренне поежилась. Она не могла понять, почему он всегда так странно на нее смотрит. По этому каменному лицу совершенно же ничего невозможно понять! To ей чудилась в этом взгляде жалость, то мерещилось влечение, а то и вовсе — какой-то чисто исследовательский отстраненный интерес. Ну ведь правда — если бы она ему нравилась, он бы уже что-то предпринял? Мьюр же явно не робкого десятка. Или его отпугивает проклятие? Но ведь он и сам хорошо разбирается в вопросах магии и должен понимать, что ему оно ничем не грозит. Вопросы, вопросы, вопросы… В общем, когда появившаяся на поляне Броса предложила ее подвезти, Альви охотно согласилась, с облегчением сбежав подальше от Мьюркура Хундграхта и его загадочных взглядов. Но она понимала, что от мыслей об этом мужчине так легко не избавишься.

***

Еще не было и пяти часов, когда стало известно имя потерпевшей — Кёльсейг Тигдирссен* [фамилии тигров-оборотней начинаются на «Тиг»], единственной дочери в семье тигров-оборотней. Обстоятельства дела были очень похожи на случай Сеусы: родители спали ночью настолько крепко, что не только не проснулись, когда Кёль покидала дом, но и оба утром здорово проспали. А когда всё-таки проснулись, решили, что дочь уже ушла в школу, а их разбудить то ли не смогла, то ли не захотела. Оба они работали, но после того, как по окончании уроков Кёль ей не позвонила, мать девочки отпросилась и бросилась домой, по дороге обзванивая всех известных ей друзей дочери. Почему-то позвонить сначала ее учительнице Фингюнн Тигдирссен в голову не пришло, но когда обеспокоенная мать наконец-то это сделала, то известие о том, что Кёль вообще не приходила в школу, повергло ее в такую панику, что она, на всякий случай заглянув домой, чтобы убедиться, что дочери там нет, немедленно отправилась в полицию и подала заявление об исчезновении. Хьядни Тигдирссен присоединился к жене уже в Восточном участке, откуда они оба и направились в ЦБФ, чтобы опознать свою дочь.

К сожалению, и во всем остальном дело Кёль оказалось подобно делу Сеусы: ни малейших следов тенгилюра обнаружить не удалось.

Глава 10